Новый год уже давно стал одним из любимейших праздников во многих странах мира, хотя его и продолжают отмечать в разные дни года, так уж сложилось исторически. Для большинства стран, в том числе и России, этот праздник наступает в ночь с 31 декабря на 1 января. Но так было не всегда.

В древности наступление Нового года обычно отмечали весной, когда просыпалась природа, или осенью, когда завершалась уборка урожая. Например, в Древнем Риме, до преобразования календаря Юлием Цезарем, наступление нового года отмечали в марте. В этот день приносили жертвы богам, желали друг другу благополучия и дарили подарки. Любопытно, что подарки сначала стали «обязаловкой» для клиентов патрициев, которые должны были в этот день ублажить патрона. Вскоре соблюдение этой традиции распространилось на всех римлян.

Весеннее празднование Нового года было характерно для многих европейских народов, причем, дата в ряде случаев не была фиксированной, а совпадала с празднованием Пасхи. Подобных традиций придерживались и на Руси, где переход к празднованию Нового года осенью произошел только в XV веке. В 1492 году великий князь Иоанн III утвердил постановление Московского собора, провозгласившего считать началом очередного года 1 сентября. С этого дня начинали собиралась дань, оброки, различные пошлины за прошедший год.

Чтобы придать новой дате начала очередного года значимость и торжественность, великий князь в этот день устраивал «хождение в народ», принимал жалобы, разрешал споры. В церквях проводились специальные богослужения в связи с новолетием. Но традиций народного празднования Нового года тогда еще не существовало. Любопытную зарисовку торжественных новогодних «мероприятий» в Москве оставил один из иностранцев, посетивший Россию в 1636 году: «На дворцовом дворе собралось более 20 тысяч человек старых и малых. Из церкви, стоящей с правой стороны у входа на площадь, вышел патриарх со своим духовенством из 400 священников. Все в церковном облачении со множеством образов и с развёрнутыми старыми книгами. Его же Царское Величество, со своими государственными сановниками, боярами и князьями, шел с левой стороны площади.

Великий Князь с непокрытою головой и Патриарх в епископской митре вышли одни из хода, подошли друг к другу и поцеловались в уста. Патриарх подал также Великому Князю поцеловать крест. Затем в длинной речи он произнёс благословение Его Царскому Величеству и всему народу и пожелал всем счастья на Новый год. Патриарх говорил так: «Дай, Господи! Вы, Царь Государь и Великий Князь, всея России Самодержец, здоров был со своею Государынею Царицею и Великою Княгинею, а нашею Великой Государынею, и со своими государевыми благородными чады, с царевичами и царевнами, и со своими государевы богомольцы, с преосвященными митрополиты и со архиепископы, и со епископы, и с архимандриты, и с игумны, и со всем священным собором, и с бояры, и с христолюбивым воинством, и с доброхоты, и со всеми православными христианы, здравствуй, Царь Государь, нынешний год и впредь идущий многие лета в род и во веки». Народ в подтверждение патриарших новогодних пожеланий громко кричал: «Аминь». Сырые, убогие, беззащитные и гонимые находились тут же в толпе с поднятыми вверх прошениями, которые они с плачем и рыданием повергали к стопам Великого Князя, прося у него милости, защиты и заступы. Прошения относились в царские покои».

Кстати, во многих европейских странах примерно в это время начался переход на новогодие с 1 января. В Германии это произошло во второй половине 16 века, во Франции король Карл IX ввел новолетие с 1 января в 1654 году. Англия начала считать новый год с 1 января в XVIII веке. Россия же, хоть и не на много, англичан опередила, отпраздновав в 1698 году последний раз Новый год 1 сентября. В Москве в этот день новогоднее празднество и пир устроил воевода Алексей Семёнович Шеин. Руководить пиром, на котором присутствовал царь Петр I, Шеину было, как говорится, по чину, ведь на то время он был единственным в России генералиссимусом. Праздновали весело, с солидной выпивкой и пальбой из орудий, сопровождавших каждый заздравный кубок.

Уже на следующий год царь принял решение начинать новогодие с 1 января и перейти на новое летоисчисление от рождества Христова. Обосновывая новую дату начала очередного года, он отмечал, что «не только во многих Европейских и Христианских странах, но и в народах славянских, которые с восточною нашей церковью во всём согласны, как валахи, молдавы, сербы, далматы и самые его Великого Государя подданные черкасы и все греки, от которых наша вера православная принята, согласно лета свои исчисляют от Рождества Христова в восьмой день спустя, т.е. генваря 1 числа, а не от создания мира, за многую рознь счисления в тех летах».

Царя своим авторитетом поддержала православная церковь. Архиепископ Феофан (Прокопович) разъяснял, что «от начала Христовой церкви ни пастыри, ни прочие христиане в посланиях и деяниях своих не писали числа лет ни от сотворения мира, ниже от Рождества Иисуса Христа, но именами настоящих (современных) римских консулов означали время. Только в шестом веке в римской церкви начали означать время от Рождества Христова, а в греческой за полторы тысячи лет не означивано и недавно означати стали, и то ещё не повсеместным обычаем. Что же теперь скажете, слепые хронологи? Какая мечтаете лета Божии? И кто и где непреступно означати оная узаконил? И кто и когда новолетие привязал к сентябрю? Привязано было, ведаем, но не крепким союзом. Силён же другой обычай и разрешити союз тот, кольми же паче силен есть устав монарший».

Для начала царь запретил отмечать Новый год 1 сентября 1699 года, а в декабре по российским городам уже зачитывали его указ «впредь лета счисляти в приказах и во всех делах и крепостях писать с 1 генваря от Рождества Христова». А чтобы новая дата запомнилась накрепко, Петр распорядился отмечать наступление 1700 года празднично. По царскому указу следовало «по большим проезжим улицам, и знатным людям и у домов нарочитых (именитых) духовного и мирского чина, перед воротами учинить некоторое украшение от древ и ветвей сосновых еловых и можжевеловых. А людям скудным хотя по древу или ветви над воротами или над хороминами своими поставить. И чтоб то поспело будущего генваря к 1-му числу 1700 сего года. А стоять тому украшению генваря по 7-е число того же года. Да генваря ж в 1-й день, в знак веселия, друг друга поздравляти с Новым Годом и столетним веком, и учинить сие, когда на Большой Красной площади огненные потехи начнутся, и стрельба будет, и по знатным домам боярским и окольничьим, и думным знатным людям, палатного, воинского и купеческого чина знаменитым людям на своём дворе из небольших пушечек, у кого есть, или из мелкого ружья учинить трижды стрельбу и выпустить несколько ракет, сколько у кого случится. А по улицам большим, где пристойно, генваря с 1-го числа по 7-е число по ночам огни зажигать из дров, или из хвороста, или из соломы. А где мелкие дворы, собравшись по пяти или шести дворов, тако же огонь класть, или, кто хочет, на столбиках по одной или по две или по три смоляные и худые бочки, наполняя соломою или хворостом, зажигать, а перед бургомистрскою ратушею стрельбе и таким украшениям по их усмотрению быть же».

Сам царь праздновал Новый 1700 год широко и весело, заставив и москвичей следовать своему примеру. В столице (тогда ею была Москва) жгли фейерверки, пускали ракеты, палили из пушек и ружей, по улицам ездили ряженые. Петр, любивший «огневые потехи», собственноручно пускал ракеты и подносил горящие фитили к орудиям.

Традиция весело отмечать Новый год прижилась, новый праздник и приходился на время после Рождественского поста, когда появлялась возможность отметить его с размахом. Вскоре Новый год стал одним из любимых народных праздников. Любопытно, что послереволюционная корректировка календаря даже «удвоила» праздник. Теперь мы отмечаем и Новый год, и Старый новый год, чем немало озадачиваем остальной мир. Но такова уж русская душа – гулять, так гулять!