Сведения по мифологии Древней Руси, или, точнее говоря, восточного
славянства, очень скудны. Когда наш великий энциклопедист М.В.
Ломоносов попытался привести эти сведения в единую систему, то вынужден
был с огорчением отметить: «Мы бы имели много басней, как греки, если
бы науки в идолопоклонстве у славян были».
Действительно, до
принятия христианства тысячу лет назад на Руси практически
отсутствовала письменность, а интерес других народов к русским мифам
был минимален. Но ведь и у германских народов положение было немногим
лучше, однако они все-таки сумели воссоздать многие свои мифы уже во
времена принятия христианства. В Древней Руси таких собирателей и
хранителей «языческих» сказаний и верований не нашлось.
Центрами
письменной культуры на Руси были почти исключительно монастыри, да и
летописцы были из монахов. Православная церковь старалась искоренять
языческие суеверия, упоминая об их сути редко и только критически.
Имена и деяния великих дохристианских богов были вытравлены из сознания
народа. Правда, этим не были поколеблены всерьез суеверия:
разнообразные предрассудки сохранялись и множились, а из прежних богов
сохранялись в народной памяти только самые скверные и нечистые,
связанные с опасными духами природы или ночными страхами: кикиморы,
ведьмы, черти, водяные, лешие, русалки, домовые...
Остается
открытым вопрос: а были ли у разных славянских племен - пусть даже
исторически, географически и культурно родственных, как восточные
славяне - общие боги. На примере других народов можно предположить, что
таковых не было.
Из богов, которых есть некоторые основания
считать общими для восточных славян, обычно называют двух: Перуна и
Белеса (Волоса). Первый наиболее почитался знатью, князьями и
дружинниками, а второй - простым людом, занятым преимущественно
сельским хозяйством, охотой, собирательством, рыболовством.
Славянские
племена, обитавшее в Южной и Юго-Восточной Прибалтике, веками
контактировали с германскими племенами и принимали участие в походах
викингов. Тем не менее германская мифология и славянская различны и
практически не имеют между собой ничего общего. Объяснение этому
феномену требовало бы обстоятельного исследования. Но для наших целей и
без претензий на обладание истиной хотелось бы сослаться на выдающегося
немецкого мыслителя Иоганна Ротфрида Гердера. В «Идеях к философии
истории человечества» он писал, что германцы отличаются «ростом и
телесной силой, предприимчивостью, смелостью и выносливостью на войне,
героическим духом, способностью подчиняться приказу, следовать за
вождями, куда бы они ни повели, и разделять покоренные земли между
собой как добычу... Начиная с Черного моря и по всей Европе немцы
наводили ужас...»
Согласимся, что история Германии XIX и первой
половины XX века подтвердила правильность такой, пусть и слишком
обобщенной, схематичной характеристики.
Как верно отметил Гердер,
«славянские народы занимают на земле больше места, чем в истории...
Несмотря на совершенные ими подвиги, славяне никогда не были народом
воинственным, искателями приключений, как немцы... Повсюду славяне
оседали на землях, оставленных другими народами, - торговцы,
земледельцы и пастухи, они обрабатывали землю и пользовались ею; ...их
спокойное бесшумное существование было благодатным для земель, на
которых они селились. Они любили земледелие, любили разводить скот и
выращивать хлеб, знали многие домашние ремесла и повсюду открывали
полезную торговлю изделиями своей страны...»
Пусть кому-то
покажется такая характеристика слишком лестной, сильно преувеличивающей
достоинства славян и пренебрегающей их недостатками. Но Гердер упомянул
и об отрицательных чертах славян, которые, по его мнению, сильно
пострадали не только от ордынского нашествия, но и от германцев: «Не
удивительно ли, если бы после стольких столетий порабощения эта нация,
до крайности ожесточенная против своих христианских господ и
грабителей, не переменила свой мягкий характер на коварную и жестокую
леность раба?.. Несчастье этого народа заключалось в том, что при своей
любви к покою и домашнему усердию он не мог установить долговечного
военного строя, хотя у него и не было недостатка в мужестве в минуты
бурного сопротивления».
Даже в славные времена Киевской Руси
восточнославянские племена не обрели единства, и это обстоятельство
препятствовало созданию общего пантеона богов. Судя по «Повести
временных лет» серьезную попытку выделить главных славянских богов
(по-видимому, с политическими целями укрепления духовного единства
народа) предпринял в 980 году князь Владимир:
«И начал княжить
Владимир в Киеве один, и поставил кумиры на холме вне двора теремного.
Перуна деревянного, а голову его серебряную, а ус золотой, и Хорса
Дажьбога, и Стри-бога, и Симаргла, и Мокошь и приносил им жертвы,
называя их богами...»
Судя по всему, эта попытка создать нечто
подобное государственной религиозной системы потерпела полный провал,
главной причиной которого было отсутствие в народе общепринятой
классификации главных божеств; у каждого племени, а то и у каждого рода
были на этот счет свои соображения и традиционные верования. Не потому
ли Владимир всего лишь через 8 лет счел необходимым ввести на Руси
христианство?
Но если Единый Бог заменил на Руси многих богов, то
всяческая нечисть продолжала (отчасти и продолжает) существовать. Без
малого через 550 лет после принятия христианства нового-родский
архиепископ Макарий писал Ивану IV Грозному, что идолопоклонство
сохраняется во многих русских местах: «Суть же скверные мольбища их:
лес и камни и реки и болота, источники и горы и холмы, солнце и месяц и
звезды и озера... всей твари поклоняются яко богу и чтут и жертву
приносят кровную бесам - волов и овец и всякий скот и птицу...»
Исследователям
начиная с XVIII века приходилось восстанавливать восточнославянскую
мифологию по отрывочным пересказам, критическим замечаниям христианских
авторов и сохранившимся в народе преданиям, большинство из которых
носило отпечаток христианских верований, порой очень искаженных. Вот
почему до сих пор так и не удалось выработать сколько-нибудь
обоснованных и общепринятых представлений даже о том, каких богов чтили
восточные славяне как великих и главных. Также затруднительно
восстановить космогонические представления, бытовавшие на Руси до
принятия христианства.
В фольклорном сборнике «Стихи о Голубиной
книге» о происхождении мироздания рассказано в стиле древнего мифа, но
с явным влиянием Библии: «Наш белый свет взялся от Бога, красно солнце
- с лица Божьего, свет луна - с груди его, белые зори - из очей Божьих,
ясны звезды - с одежд его, буйны ветры - от Духа Святого, мир Божий -
от Адама, крепкие кости взяты из камня, тело наше - из сырой земли».
В
целом такое миротворение заставляет вспомнить скандинавский миф о
сотворении мира из тела исполина вселенского - Имира, а также индийскую
версию о первосуществе Пуруше. Не обязательно предполагать, что
сходство этих трех космогонических мифов свидетельствует о едином
древнейшем первоисточнике времен индоевропейского единства. Вполне
возможно, что представители разных племен, жившие в разные века,
независимо приходили к сходным идеям, как это бывает и в истории
философии, науки, техники.
Нетрудно заметить, что в приведенном
выше фрагменте отголоски христианства явно вторичны и подчас даже
кощунственны, еретичны. Здесь Бог творит мир не Словом, а вполне
материалистично, приземленно; Дух Святой трактуется как дыхание или
дуновение воздуха... Но каким был первоначальный русский миф о создании
мира, да и был ли он вообще - остается только догадываться.
Известны
апокрифы и легенды, где в творении земной тверди и человека принимают
участие Бог и Сатана как представители светлых и темных сил, но
действуют они сообща, хотя и при господстве Бога. Изначально, согласно
этим версиям, вода и земля оставались едиными, нераздельными или же все
пространство было покрыто чем-то подобным всемирному океану.
Ходили-ходили
Бог и Сатана по воде, утомились, захотели отдохнуть, а нигде места
сухого нет. Бог приказал Сатане нырнуть и достать со дна моря земли во
имя Господа. Но Сатана, нырнув, захватил землю во имя собственное, и
дважды так и не смог ничего достать. Только на третий раз, исполнив все
так, как повелел Бог, он вытащил землю.
В некоторых вариантах
подобной легенды действует не Сатана, а морская птица (сходные мифы
бытовали в Сибири, а также у индейцев Северной Америки).
В
сотворении человека тоже, согласно дуалистическим поверьям, принимали
участие Бог и Сатана. Подобные представления находили массу сторонников
потому, что доходчиво объясняли существование в природе мест гиблых или
опасных, а в человеке - пороков и болезней.
Очень характерно, что
исследователям так и не удалось выяснить, какими были взаимоотношения
между божествами древних славян, принимали или нет эти божества участие
в сотворении и благоустройстве мира, каким предполагалось их
происхождение, каким образом взаимодействовали между собой разные
поколения богов... Увы, слишком многое в русской мифологии приходится
предполагать и домысливать.
Нередко славянских богов разделяют на
высших и низших. К первым относятся, например, Перун, Сварог, Дажьбог,
а ко вторым - Чур, Ярило. Однако правильнее было бы говорить о богах
преимущественно народных, а не низких, которые дополняются или
замещаются богами «господскими», которым поклонялись прежде всего
высшие слои общества и которые во многом связаны с появлением князей со
своими «дружинами хоробрыми».
О народных богах сохранились лишь
смутные предания, косвенные сведения. Вот что писал С.А. Токарев об
одном из таких богов - Чуре (Щуре):
«Очень вероятно, что это был
почитаемый предок-родоначальник. Культ его прямо не засвидетельствован,
но сохранились убедительные следы его в славянских языках. Восклицания
«Чур!», «Чур меня!», «Чур, это мое!» означали, видимо, заклинание,
призывание Чура на помощь... Глагол «чураться» - держаться в стороне,
то есть как бы ограждаться Чуром. И слово «чересчур» явно происходит от
понятия о Чуре, как бы охраняющем какие-то рубежи, границы родовой
земли, вероятно. Что Чур-Щур был именно предок - видно из слова
«пращур», прапредок. Быть может, изображения Чура делались из дерева,
на что намекает русское слово «чурка» - обрубок дерева».
Другое
древнее славянское божество - Ярила (Ярило) связано с культом
плодородия и сексуальной мощи. По Владимиру Далю, от Ярилы «ярится
земля и все живое». Ему посвящались весьма разнузданные весенние игрища
и празднества.
В одной из старинных песен-заклинаний прославляется это божество:
«Волочился
Ярила по всему свету, полю жито родил, людям детей плодил. А где он
ногою, там жито копною, а куда он взглянет, там колос зацветает». На
этого божка намекает и не вполне пристойная, на первый взгляд, загадка,
имеющая в виду помело: «Выбежал Ярилко из-за печного столба, начал бабу
ярить, только палка стучит». Считается, что со временем некоторые
функции Ярилы перешли к Перуну, несмотря на воинственность последнего.
Такое объединение олицетворял у балтийских славян бог войны и
плодородия Яровит.
Предполагается, что некогда существовала пара
богов (по принципу близнечных божеств у разных народов): Белобог и
Чернобог. С первым связывали добро, пользу, нечто хорошее, удачу, а со
вторым - напротив, беду, несчастье. У белорусов известен мифологический
персонаж Белуна - податель достатка, богатства. Однако до сих пор
остается спорным вопрос о том, существовал ли в действительности культ
Белобога и Чернобога.
Более очевидно, что в далекой древности
особо почитались три природные стихии: огонь, вода, земля (античные
философы, а затем и средневековые алхимики добавляли к ним еще воздух,
считая эту четверку основой мироздания). Огонь выступал в двух
ипостасях. Прежде всего, как животворная сила, связанная с солнечным
теплом и светом, дарующая жизнь, очищающая от скверны. А образ
опасного, вредоносного огня олицетворял многоглавый огнедышащий
Змей-Горыныч, у которого взамен одной отсеченной головы тотчас
вырастает другая.
Землю славяне любовно называли матушкой,
почитали ее. Родимую землицу брали с собой в дальние путешествия, а
клятва землей считалась самой верной и нередко сопровождалась обрядом
поедания земли. Поклонение земле как матери рода человеческого -
проявление не только поэтического (о котором превосходно писал А.Н.
Афанасьев в работе «Поэтические воззрения славян на природу»), но и
философского осмысления окружающего мира. Вспомним, как один из
наиболее ярких философов эпохи Возрождения Джордано Бруно называл себя
сыном матери-земли и отца-солнца.
В мифологии славян проявилась
общая закономерность: образы первых, наиболее загадочных и во многом
забытых богов непосредственно связаны с почитанием предков и природных
стихий. По мере изменения окружающей природы под влиянием преобразующей
деятельности человека, на первый план начинают выходить образы и
проблемы, определяемые социальным укладом, особенностями человеческой
личности и отношений между людьми,
...Все это остается в далеком
прошлом. Казалось бы, какое нам дело до подобных древностей, да еще не
материальных, а духовных? Кто-то уверен, что как представитель
современной технической цивилизации он находится на вершине
интеллектуального развития человечества и может с презрением и досадой
посматривать на своих отдаленнейших предков.
Однако с крушением и
расчленением СССР в новой России возродились самые застарелые,
примитивные, убогие, нелепые суеверия прошлого, дополненные
наукоподобными предрассудками астрологии и прочих разновидностей
оккультизма. Колдуны, шаманы, ведьмы, знахари и знахарки, изгоняющие
бесов, заклинатели - вот кто пользуются теперь популярностью. Это не
высокий и светлый Бог христианства, не великие боги язычества, а
исчадия тьмы и невежества.
|
