Одной из самых больших сенсаций в области исторических открытий нашего века является находка "Велесовой книги" - языческой летописи доолеговой Руси. История эта напоминает приключенческий роман...

Шла Гражданская война - время великих потрясений, бед и лишений для нашего народа. Многострадальная Россия разделилась на два враждующих лагеря. Многие памятники истории тогда погибли. В слепой ярости ко всему "барскому" уничтожались шедевры мировой и отечественной культуры. Но и в те страшные годы находились люди, которые пытались хоть что-то спасти. Среди них оказался полковник белой армии, командир дивизиона батареи А. Ф. Изенбек, страстно интересовавшийся древней историей отечеств. В 1919 году после очередного боя судьба забросила его в разграбленное имение князей Куракиных под Орлом. В библиотеке разоренной усадьбы он случайно заметил валявшиеся на полу испещренные неизвестными письменами дощечки, сильно разрушенные временем. Многие из них были раздавлены солдатскими сапогами. Изенбек собрал заинтересовавшие его дощечки и взял их с собой, еще не зная, какую цену они представляют.

После окончания Гражданской войны полковник и дощечки оказались в Брюсселе. В 1924 году о них узнал писатель и историк Ю. П. Миролюбов, в русских эмигрантских кругах известный как исследователь религии древних славян и русского фольклора. Он первый из исследователей предположил, что текст дощечек написан на неизвестном древнеславянском языке. В течение последующих 15 лет Миролюбов неустанно занимается переписыванием и расшифровкой дощечек. Это была кропотливая работа. Поверхность дощечек была исцарапана, местами они были совсем испорчены какими-то пятнами и покоробились, точно отсырели. Лак, их покрывающий, кое-где поотстал. Под ним была древесина темного дерева. Дощечки были приблизительно одинакового размера-38х32 см, а толщиной в полсантиметра.

"Похоже, что их резали ножом, а никак не пилой, - писал Миролюбов. - Текст был написан или нацарапан шилом, а затем натерт чем-то бурым, потемневшим от времени, после чего покрыт сверху лаком или маслом. Каждый раз для строки проводилась линия, довольно неровная. На другой стороне текст является как бы продолжением предыдущего, так что надо было переворачивать связку дощечек (как листы отрывного календаря). В иных местах, наоборот, каждая сторона была как бы страницей в книге. Сразу видно, что это многолетняя давность. На полях некоторых дощечек изображены головы быка, на других лучи солнца, на третьих изображения других животных, может быть лисы или собаки... Буквы не все одинаковой величины, строки были мелкие, а были и крупные. Видно, что не один человек их писал. Точное количество дощечек пока установить не удалось".

Миролюбов понимал ценность находки и неоднократно предлагал Изенбеку показать дощечки специалистам либо сфотографировать их, но Изенбека постоянно преследовала маниакальная тревога за судьбу реликвий, вплоть до того, что он даже не разрешал Миролюбову вообще выносить дощечки из своего дома. Миролюбов переписывал их в присутствии хозяина. Ученый-энтузиаст соглашался работать в любых условиях, лишь бы иметь доступ к ценнейшему историческому материалу.

Опасения не оказались безосновательными: дальнейшая судьба дощечек трагична. После смерти Изенбека в оккупированном немцами Брюсселе в 1943 году они исчезли вместе со всем его имуществом и большим количеством картин. К этому приложило руку, по словам свидетелей, гестапо. Ю. Миролюбов успел скопировать примерно три четверти текста, в настоящее время историки располагают только записями Миролюбова и случайно сохранившейся фотографией одной из дощечек. Невольно напрашивается сравнение с оригиналом "Слова о полку Игореве", который тоже был утерян во время московского пожара 1812 года.

О подлинности "Велесовой книги" идут споры и по сей день. Официальная наука, не потрудившись над тщательным изучением материала, торопливо оценивает дощечки как гениальный фальсификат. В нашей печати неоднократно появлялись "разоблачительные" статьи на эту тему. Но все это звучит крайне неубедительно. Первая трудность, с которой столкнулись исследователи "Велесовой книги", - ее язык. Противники книги стали утверждать, что он не соответствует нормам церковнославянского языка. Аргумент искусственный. Вряд ли можно судить об этом языческом памятнике с точки зрения норм единственно известного нам древнего славянского языка, на котором писали христианские авторы. С другой стороны, есть много аргументов в пользу того, что письменность на Руси существовала задолго до принятия христианства. В поселениях черняховской культуры на Днепре (III-IV вв. н. э.') находят рунические надписи на глиняных пряслицах и сосудах. В древней Хазарии, по сведениям арабских ученых, пользовались "русским письмом". Знаменитый Кирилл, брат Мефодия, видел в 860 году в Крыму целые книги, "роуськими письмены писано". Сейчас никто не станет отрицать, что наши языческие предки вполне могли создать свою грамоту. Древние славянорусы активно общались на западе и северозападе с германскими племенами, пользовавшимися руникой, а на востоке и юго-востоке - с тюрко-монгольскими народами с такой же письменностью. Трудно предположить, что славянские племена, находившиеся тогда на том же уровне развития, не знали рун.

Таким образом, накапливается все больше и больше доказательств того, что "Велесова книга" могла быть написана именно таким языком и переписана затем на деревянные таблички. Поразительно и то, что правильность исторических сведений, содержащихся во "Велесовой книге", все более подтверждается новейшими археологическими исследованиями.

Русские эмигранты не только сами изучили текст "Велесовой книги", но и делились результатами своих исследований с учеными - славяноведами всего мира. Интерес проявили историки и филологи Канады, Австралии, Бельгии, США и других стран. В середине 50-х годов расшифрованные тексты были пересланы в Советский Союз, где, к сожалению, были встречены нашими историками настороженно и более чем прохладно. Тогда с опаской и предубеждением относились вообще ко всему "белоэмигрантскому". В 1963 году энтузиасты-исследователи сделали обстоятельный доклад о "Велесовой книге" на V Международном съезде славистов в Софии. Выступали в основном эмигранты, а не советские ученые. Подчеркивалось, что "книга дощечек" проливает новый свет на пласты очень древней истории русских племен, многие из которых до этого не были известны ученым. Например, выясняется, что греческие и римские хронисты ошибались, называя роксолан племенем аланским. На самом деле они были славянами. Авторы данных летописных сводов скорее всего - жрецы языческой религии, древних русов до эпохи Олега.

Составители "Велесовой книги" не забыли упомянуть о том, что русы были скотоводами, охотниками, а земледелие для них играло подсобную роль. Именно занятие скотоводством делает понятным тот большой охват территории, отмеченный в книге, - от Волги до Карпат, от берегов Азовского моря до Дуная. Такие подробности постоянных перемещений весьма реалистичны, как и достоверны сведения о контактах с готами, гуннами, греками и другими народами. И в этом плане "Велесова книга" оригинальна - никому не подражает, ничего не повторяет, но исторически достоверна.

По названиям городов и их вождей нетрудно установить, что "книга дощечек" повествует о весьма древнем времени. Она дает богатый материал для рассуждений и пересмотра многих исторических положений. Процесс борьбы с устоявшимися мнениями всегда болезненный. Но при добросовестном отношении к фактам можно найти и другие объективные свидетельства о существовании славянских государственных образований за 400-500 лет до н. э. на Днепре и в Карпатах, а восточнее - и еще раньше. Документы с такими фактами есть в ереванском Матенадаране, в архиве грузинских летописей, в Тартуском университете, в библиотеках некоторых австрийских монастырей, а также и в греческих хрониках. В "Велесовой книге" содержатся сведения, интересные как для историков, этнографов, лингвистов, так и просто для любознательных людей. Так, например, мы узнаем из текста, что среди враждебных древним славянам племен, много им досаждавших, были яги. Книга приписывает им людоедство. Вот и получается, что в русские сказки Баба Яга попала из суровой действительности, Видимо, это не просто мифический образ ведьмы, питавшейся человечиной, а образ реальной старухи из племени ягов...

Итак, "Велесова книга" знакомит читателя с древнейшей историей славян, которая до сих пор не освещена отечественной наукой. Конечно, все исторические сведения, содержащиеся в книге, довольно кратки, в отличие от более поздних хроник и летописей. Но в том-то и дело, что отнести "книгу дощечек" конкретно к какому-то жанру очень трудно. В ней нет, и не может быть стройного изложения. Возможно, что найденные дощечки с письменами состоят из нескольких совершенно независимых друг от друга частей. Скорее всего их объединяют фрагменты из нескольких различных по своему назначению древних славянских рукописей.

Тем не менее содержание книги многогранно, оригинально и необычно. В ней есть сведения и исторические, и религиозные, и мифологические. В одной из табличек говорится, что за 1300 лет до Германриха (вождь готов, покоривший в середине IV в. н. э. огромные пространства Восточной Европы от Балтики до Черного моря, от Волги до Дуная) предки русов еще жили в Азии, в "зеленом крае". Об этом рассказывается в самом поэтичном отрывке - в так называемой легенде.о Богумире. В вольном пересказе она звучит так: "У Богумира было три дочери и два сына. В степях они разводили скот, научившись этому от отцов и дедов. Были они послушны богам и разумны. Пришло время, и мать их Славуня сказала Богумиру: "Нам надо выдать замуж дочерей, чтобы увидеть внучат". Богумир поехал в поле и приехал к дубу, стоящему в поле, и здесь вечером он увидел трех мужей на конях. Подъехали они к Богумиру, и он поведал им о своей заботе, и они сказали ему, что сами ищут себе жен. И вернулся Богумир в свои степи, и привел трех мужей дочерям своим. И от них пошли три славных рода - древляне, кривичи и поляне. Потому, что первую дочь звали Древа, вторую - Скрева, а третью - Полева. Сыновей же Богумира звали Сева и Рус. От них исходят северяны и русы. И образовались роды те в Семиречье, в зеленом крае. И было это за тысячу триста лет до Германриха".

Получается, что Богумир жил в IX веке до н. э. Таким образом, версия о степном центральноазиатском происхождении наших предков с каждым годом становится все убедительней. Возможно, не за 1300, а за 1500 (или более) лет "до Германриха" наши предки отпочковались от других европейских племен и отправились во все концы света искать свое счастье. Итальянские археологи, производящие раскопки в долине Свата (Пакистан), обнаружили, например, что в конце II тысячелетия до н. э., в канун Троянской войны, происходили мощные подвижки евразийских пастухов. И в Северный Индостан, и на Дунай пришли в то время из Центральной Азии воинственные кочевники возможно, единого происхождения. В "Велесовой книге" подробно описывается, как часть наших предков из Семиречья шла через горы на юг (судя по всему, в Индию), а другая часть пошла на Запад, "до Карпатской горы". Если бы книга была фальсификацией, то как мог автор предугадать этот поразительный и неожиданный факт истории древних скотоводов, подтвержденный археологией совсем недавно?

Сведения книги о древних странствиях наших предков по просторам Евразии позволяют понять многие упоминания о русах в восточных и античных источниках. Если считать наших предков исконно степным народом, то надо признать многовековое участие русов во всех решающих событиях всех времен. Когда мы читаем в древних источниках о великих походах таинственных киммерийцев, а затем скифов на Ближний Восток, в Африку, в Южную и Западную Европу, то можем надеяться найти среди этих киммерийцев и скифов наших прямых предков.

Античные источники начала эры определенно свидетельствуют, что славянское племя сербой (сербы) пастушествовало между Азовским и Каспийским морями, а другое славянское племя хороуатос (хорваты) пасло свои стада где-то неподалеку от Нижнего Дона. Рядом, видимо, кочевали русы. Недаром римские географы первых веков нашей эры знали Волгу в ее степной части как Рус, "реку русов". "Влесова книга" подробнейшим образом описывает столкновения славян с аланами (ираноязычное население евразийских степей), готами и гуннами. В великих битвах в излучине между Волгой и Доном 1800 лет назад решались судьбы Европы. Описанные в книге победы русов над готами, аланами и гуннами объясняют, почему славянам удалось отстоять свои позиции в эпоху великого переселения народов.

Но содержание "книги дощечек" этим не исчерпывается. Она повествует также о гуманности наших предков, их высокой культуре, об обожествлении и почитании праотцев, о любви к родной земле. Полностью отвергается версия о человеческих жертвоприношениях - вот, к примеру, что сказано в дощечке 4: "Боги русов не берут жертв людских и ни животными, единственно плоды, овощи, цветы, зерна, молоко, сырное питье (сыворотку), на травах настоянное, мед, и никогда живую птицу и не рыбу, а вот варяги и аланы богам дают жертву иную - страшную, человеческую, этого мы не должны делать, ибо мы Дажбоговы внуки и не можем идти чужими стопами..."

Оригинальная, ранее неизвестная система мифологии раскрывается в этой уникальной книге. Вселенная, по мнению древних русов, разделялась на три части: Явь - это мир видимый, реальный; Навь - мир потусторонний, нереальный, посмертный; Правь - мир законов, управляющих всем в мире...

Каково же было назначение "Велесовой книги"? Это не летопись, не хроника в нашем понимании, а сборник языческих поучений и легенд, которые читались народу, очевидно, во время богослужений. Их слушали и запоминали наизусть, ибо почитание предков было частью религиозного культа. Деяния предков, т. е. история, становились, таким образом, всеобщим, всенародным достоянием, традицией поколений.

В разные эпохи к старым дощечкам, видимо, прибавлялись новые, освещавшие либо старые времена, но в новом аспекте, либо говорившие о новых временах, но в сравнении со старыми. Отсюда многочисленные повторения исторического содержания, перемешанные с призывами к чести, храбрости, взывания к небу о ниспослании благ и т. д. Таким образом, религия, история и быт сливались в одно неразрывное целое. Так характер "Велесовой книги" становится понятным: это не курс истории, это сборник религиозных поучений, причем это произведение написано не одним автором, а несколькими. Но в целом "Велесова книга" дает довольно неожиданную картину русского язычества. Дальнейшее изучение материала, в ней содержащегося, даст нам более четкие представления об истории Древней Руси доолегова периода. Исторический аспект "Велесовой книги" - сложный узел. Его надо не отрицать, как стремятся некоторые, а распутывать. Ведь если будет доказана подлинность дощечек - вся древнейшая история нашего народа поднимется на новый, несомненно, более высокий уровень.

"Велесова книга" не содержала каких-либо сверхсенсационных сведений, но тем не менее подвергалась в свое время тотальному шельмованию. Приговор ученых, торопливо вынесенный "Велесовой книге", был суров: явная фальсификация.

Основным создателем текстов "Велесовой книги" признан эмигрант, инженер-химик, поэт и историк Ю. П. Миролюбов (по другим источникам он учился в Киеве на медицинском факультете и занимался украинской и донской диалектологией). Зачем ему это понадобилось? Советский исследователь О. В. Творогов в своей работе "Велесова книга" (1990), обобщивший предыдущие результаты исследования памятника, утверждает, что свои выводы Миролюбов строил в основном на весьма богатой личной фантазии.

"Велесова книга" имеет значительный объем и сложное содержание. Сознание подобной фальсификации, тем более для дилетанта, занятие очень трудоемкое. Зачем в этих условиях понадобилось изготавливать текстовку для якобы существовавших нескольких ДЕСЯТКОВ дощечек, тогда как для подкрепления фантазии хватило бы и считанных штук. Все это не очень понятно... Но удивительно даже не это, а то, что исторические данные "Велесовой книги" отнюдь не подкрепляют, а прямо противоречат построениям самого его создателя. Весь тон исторического содержания "дощечек" противоречит миролюбовским построениям: русская кровь льется рекой, каждый успех оплачен напряжением всех сил. Поражений, скитаний, потерь значительно больше, нежели успехов. Тон дощечек так же трагичен, как и тон "Слова о полку Игореве", фактически это плач по страданиям народа, перенесшего на своем жизненном пути безмерные тяготы. Это совершенно не вяжется с нарисованным нам оптимистическим образом древнейшей истории легкомысленного претендента на авторство дощечек и его же фантазиями.

Другой навязчивой идеей Миролюбова было его убеждение в родстве славянорусов с ведийскими ариями. Но, судя по опубликованным переводам, и в этом случае тексты практически не дают оснований - для сближения русов с древними индийцами. Причины у Миролюбова корпеть над опровергающей его же доводы фальшивкой, как видим, не было. В чем же дело?

Редакция эмигрантского журнала "Жар-птица" (Сан-Франциско) в своем объявлении об уникальной находке датировала дощечки VI веком н. э. Крайне сомнительно, чтобы хрупкие дощечки уцелели в течение многих веков: в зависимости от условий хранения их приходилось бы время от времени обновлять. Что же будет происходить в таком случае? Предположим, к XIII веку список IX века пришел в ветхое состояние. И вот некий хранитель семейной реликвии переносит древние тексты на новую основу. Многие архаичные слова и выражения при этом ему малопонятны. Что-то он по своему разумению переводит на язык XIII века, какую-то часть слов неосознанно копирует в более привычной для не о орфографии, вносит попутно изрядное количество описок, ошибок и пропусков.

Дошедшие до нас тексты являются, скорее всего, копией первой половины XX века с документа, достоверная биография которого неизвестна. В них могут быть языковые наслоения самых разных эпох. Подходить к их изучению можно только с этих позиций. Филологи, исследовавшие "Велесову книгу", высказываются против ее подлинности. Однако рассмотрение их доводов показывает, что они не учитывали фактор разновременных включений, присутствующий, кстати, практически в любом древнем историческом документе. Их данные, освобожденные от предвзятого толкования, рисуют точно такую же картину, какую мы наблюдаем при изучении "Слова о полку Игореве". Тогда, если встать на позиции критиков "дощечек Изенбека", нужно и "Слово" признать стопроцентной фальшивкой. Этот непростительный для критиков-профессионалов промах практически уничтожает всю их аргументацию. Чтобы хоть как-то оправдать свою позицию обструкции по отношению к "Велесовой книге", видимо, критической школе нужно начинать исследования с самого начала.

Необходимо добавить, что в работах Миролюбова есть цитаты из "Велесовой книги", которых в опубликованных текстах дощечек не оказалось. Тексты нескольких дощечек обнаружены в архиве Миролюбова только после его смерти, т. е. они были скрыты им от широкого обозрения. Возникает законный вопрос: а все ли скрытые от публикации тексты найдены? Не хранится ли часть материалов у кого-то из душеприказчиков историка в аккуратной обертке с романтической надписью: "Вскрыть через 50 лет после моей смерти". Ведь уничтожить их Миролюбов не мог. Судя по всему, это был патриот и глубоко порядочный человек. Возможно, таким образом он хотел спасти от растерзания научным миром наиболее достоверную, по его мнению, часть наследства Изенбека. Приняв решение о сокрытии, Миролюбов предпринимает героические усилия по самостоятельному вводу в научный оборот этих сведений, подкрепив их собственными изысканиями.

Историками "Велесова книга" практически не изучалась. Причина этого кроется в безраздельном господстве в советской исторической науке концепции норманизма. Согласно этой теории русы пришли к славянам якобы по их просьбе-призыву в 862 году с севера и были германцам и скандинавами. При таком подходе утверждения "Велесовой книги" о проживании русов в Северном Причерноморье за много веков до их летописного призыва, убежденность в их родстве с аланами могут вызвать у сторонников скандинавской теории лишь скептическую улыбку.

Однако комплекс сведений средневековых арабских авторов рисует вполне определенную картину пребывания русов на Кавказе и в Северном Причерноморье задолго до призвания Рюрика. Так, ал-Хваризми, писавший в 30-е годы IX века, помещает область русов в районе Дарьяльского прохода и близ Керченского пролива. Другие информаторы знают средневековых русов как коренных обитателей Кавказа.

"Велесова книга" охватывает события с IX века до н. э. по IX век н. э. Повествуется о древней жизни русов в районе Волги, пребывании в Передней Азии, Причерноморье и т. д.

В основе исторических сведений "Велесовой книги" лежит весьма связная логическая и хронологическая непротиворечивая историческая повесть. После составления она, видимо, подверглась редактированию. Следы глубокой проработки видны, в частности, в текстах дощечек 7в, 7д. - При этом часть материалов последующими редакторами не понималась. Так, на дощечках 4а, 46 либо смешиваются события IV и VII веков, либо ранний рассказ о русо-готских отношениях не очень умело приспосабливается к описанию более поздних событий. На некоторых дощечках рядом оказались разновременные куски (6а, 96), что можно объяснить перенесением на одну дощечку текстов из разных мест предыдущей редакции памятника. Редакторами осуществляется и посильный перевод слов с устаревшими значениями.

Если предположить подложность текстов дощечек, то и в этом случае следует признать: работа по их изготовлению выполнена исключительно талантливым автором.

Отсутствие сколько-нибудь существенных аргументов в пользу фальшивости "Велесовой книги" самым серьезным образом поднимает уровень проблемы. В случае подлинности текстов они явятся уникальным историческим источником по языческой истории славян и других народов, подвергая сомнению господствующую скандинавскую концепцию, которая сводится к беспомощному призыву: "Придите и правьте нами!.." Спрашивается, кому это нужно при наличии богатейшей истории отечества?

К настоящему времени никого из поколения первых публикаторов и энтузиастов-исследователей книги практически не осталось. Их архивы находятся у наследников либо утеряны. Сейчас к этой теме в эмигрантских кругах интерес окончательно упал, что неудивительно при столь длительном ожидании отечественной поддержки защитников памятника.

Скудные данные по проблеме "Велесовой книги", введенные в научный оборот в нашей стране, говорят скорее в пользу подлинности текстов. Окончательные же выводы можно будет сделать только после всестороннего изучения памятника на подлинно профессиональном уровне. Хоть и с опозданием почти в четыре десятилетия, но это нужно сделать.

Может быть, кто-нибудь из наследников может пролить дополнительный свет на судьбу наследия Изенбека в Бельгии и Миролюбова в ФРГ. Любые новые данные в этой области могут приобрести исключительное значение в восстановлении подлинной истории нашего государства.