Во второй половине дня 20 января 1919 года к Народному банку Туркестанской республики подъехал броневик в сопровождении конного отряда. С прилегающих улиц доносились выстрелы, там рвались гранаты, ухали орудия — мятежники военного комиссара республики Осипова вели бой с наступающими частями Реввоенсовета. Соскочивший с броневика командир быстро расставил своих людей и заблокировал все подходы к банку. Он вошел в операционный зал, передал командиру боевой двадцатки, захватившей банк накануне, пакет с приказом командующего: "Грузите в броневик деньги и все ценности. До наступления темноты мы покинем город. Осипов".

Сражение в городе продолжалось, но его исход был предрешен. Глава мятежников Константин Осипов подтянул оставшиеся резервы к скверу, а через два часа прибыл сам. Командир отряда доложил ему, что изъято 3 млн рублей николаевскими кредитками, 50 тыс. рублей золотой монетой, драгоценностей и золотых изделий почти на 2 млн, а также валюта — фунты стерлингов, франки, бухарские таньга, индийские рупии.

Командующий не спал двое суток, но пытался держаться бодро. Осипов демонстрировал перед подчиненными великолепную выдержку, хотя несколько часов назад пережил крушение всех своих надежд. Единственное, что ему теперь оставалось, это бегство. Правда, ему было что взять в дорогу. В сумерках колонна мятежников — четыре грузовика, броневик, автомобиль Осипова и большой конный отряд — двинулась через город на восток. По темным улицам колонна выползла на Чимкентский тракт. Вместе с Осиповым город покинули 600 мятежников. Они надеялись прорваться в Семиречье к белоказакам.

Военком Туркреспублики

Константин Осипов родился в 1896 году. Большевик, член партии с 1913 года. Прослужив в начале первой мировой войны два года в запасном полку, был командирован в 4-ю Московскую школу прапорщиков, которую с блеском окончил. По традиции лучших курсантов оставляли на курсах преподавателями, и до революции прапорщику Осипову пороху понюхать не пришлось. В конце 1916 года он получил назначение в Туркестан.

Осипов

Осипов быстро делал карьеру. Энергичный щеголь, толковый офицер нравился всем: и генералам, и солдатам, и женщинам. Когда грянула Февральская революция, он служил адъютантом у генерала Полонского в Скобелеве (Фергане). Осипов быстро сориентировался в новой обстановке. Когда пришло известие о революции, он тут же сорвал портрет царя в кабинете своего генерала и выбросил под ноги собравшимся солдатам.

Подражая Керенскому, Осипов вдохновенно говорил на митингах. В октябре 1917 года он стал членом Совета солдатских депутатов, летом следующего года отличился в боях по разгрому Кокандской автономии и белоказаков под Самаркандом. В итоге в 22 года молодой красный командир стал военным комиссаром Туркестанской республики.

Но к началу 1919 года в Туркестане сложилась очень сложная ситуация — край оказался в кольце фронтов, отрезанным от Центральной России, без продовольствия и топлива. На юге активизировался курбаши Мадамин-бек, на западе англичане контролировали Ашхабад, на востоке, в Семиречье, хозяйничали белоказаки, с севера угрожал атаман Дутов. Правительство большевиков и левых эсеров напрягало все силы, но складывалось впечатление, что оно обречено.

В Ташкенте действовала подпольная Туркестанская военная организация (ТВО) царских офицеров, не пожелавших служить новой власти. На деньги иностранных дипмиссий готовилось восстание. Осенью 1918 года ТуркЧК совместно с уголовным розыском раскрыла заговор. Опасаясь арестов, руководители подполья бежали в Ферганскую долину к Мадамин-беку, но некоторые ответвления организации уцелели и продолжали действовать. Тем более что обстановка для заговорщиков складывалась весьма удачно: норма хлеба уменьшалась, рабочие были недовольны правительством большевиков, которое прислал из Москвы Ленин, уголовники терроризировали город, большевики и левые эсеры ссорились.

На обломках ТВО был создан "Совет пяти", куда вошли член партии большевиков с 1903 года комиссар железнодорожных мастерских Василий Агапов, лично знавший Ленина, два бывших полковника царской армии Цветков и Руднев, крупный советский чиновник Александр Тишковский. Быть пятым осторожно предложили военкому Осипову. Заговорщики предполагали использовать его как главную ударную силу, затем он подлежал ликвидации: слишком опасный соперник в борьбе за власть. Осипов преследовал свои цели. Он видел себя военным диктатором. Люди, работавшие с военкомом и неплохо его знавшие, за глаза называли своего начальника Наполеоном. Клички редко прилипают случайно.

Объединенные силы мятежников составляли около 2 тыс. человек. В случае планировавшегося захвата Главных железнодорожных мастерских, где хранился арсенал рабочих, заговорщики могли вооружить еще тысячу. Осипов делал ставку и на большую часть левых эсеров. Он считал, что в критический момент они переметнутся на его сторону. Большевики были расколоты — местные находились в скрытой оппозиции к тем, которых прислал в Туркестан Ленин.

Правительство большевиков было осведомлено о готовящемся заговоре, но Осипов оставался вне подозрений. Когда чекисты вышли на его след, арестовав адъютанта военного комиссара Евгения Ботта, вмешался сам председатель туркменского Совнаркома Фигельский и отдал арестованного на поруки Осипову. Верхушка большевиков — Войтинцев, Фигельский и Шумилов — беспредельно доверяла военному комиссару. И когда вечером 18 января 1919 года начался мятеж, они в полном составе поехали к Осипову выяснить обстановку.

Осипов хладнокровно написал приказ о расстреле комиссаров. Приговор был приведен в исполнение тут же — за казармами мятежного 2-го полка, на навозной куче (всего за два дня мятежа погибли 14 комиссаров-большевиков — почти все ленинское правительство Туркестанской республики). Диктатор намеренно отрезал путь к отступлению всем своим соратникам. Теперь им оставалось только победить.

Впрочем, планы мятежников начали рушиться с самого начала. За сутки до восстания по приказу председателя Ташсовета Шумилова сменили охрану Главных железнодорожных мастерских. Мятежник-ленинец Агапов не смог поменять пароль, был разоблачен и арестован рабочими. Захватить арсенал не удалось. А главное — комендант военной крепости левый эсер Иван Белов на ультиматум Осипова о сдаче пообещал шестидюймовыми гаубицами разнести логово мятежного комиссара. Позиция Белова во многом предопределила судьбу мятежа.

К утру осиповцы захватили большую часть города, встречая сопротивление только в отделениях милиции и ЧК. Но главные объекты противника — железнодорожные мастерские (цитадель рабочих) и военная крепость — отбили все нападения. Осипов не учел энергию и бескомпромиссность эсеров. Весь день 19 января к железнодорожным мастерским прибывали отряды рабочих и бедноты Старого города. Был создан временный Реввоенсовет в основном из левых эсеров. Утром 20 января при поддержке орудий Белова рабочие отряды вместе с оставшимися верными революции войсками начали теснить мятежные части. К полудню стало ясно, что восстание провалилось.

Но Осипов нашел выход из ситуации: захватить золотой запас Туркестана и бежать. Днем 20 января он отправил отряд для погрузки ценностей. Когда последние островки сопротивления были подавлены, Реввоенсовет принял решение преследовать мятежников. По железной дороге в Чимкент, чтобы опередить Осипова, отправился Перовский отряд Селиверстова численностью 500 человек. Эскадрон под командованием Лея (200 сабель) отправили в погоню по следу конвоя Осипова.

Бег

Остатки "армии" Осипова приближались к Чимкенту. Отряд Селиверстова, усиленный легкими орудиями, всю ночь просидел в снежных окопах на подступах к городу. Мороз достигал 30° C. К утру 23 января появилась колонна мятежников. Первым же залпом орудий артиллеристы накрыли головной грузовик, груженный горючим. У осиповцев началась паника, и Перовский отряд пошел в атаку. Под огнем Осипов в спешном порядке перегрузил золото на лошадей и бросился на юг, надеясь укрыться в горах. К концу боя подоспели кавалеристы Лея. Прямо с марша они попытались догнать вновь ускользнувшего Осипова.

Его травили как загнанного зверя. Он ежедневно терял своих людей. Обмороженных и раненых оставлял в юртах и кишлаках с пачками николаевских кредиток на груди, а с остальными пытался прорваться сквозь заснеженные горы. У подножия пика Чимган Осипова ждала новая засада — спешно сформированные отряды из охотников местных кишлаков. Здесь капкан должен был захлопнуться. Сзади наступали красные части, слева и справа — горы, покрытые снегом.

Осиповцы сражались отчаянно. На седьмой день боя с большими потерями они прорвали цепь мобилизованных горцев и укрепились в высокогорном селении Карабулак. Дальше начинались труднодоступные перевалы, в зимнее время наглухо закрытые снегом. У Осипова оставалось около ста человек, два пулемета и дюжина лошадей. Но ни одной золотой монеты, ни одного драгоценного камня он не бросил по дороге.

Осипов до последнего сдерживал атаки красных. И только когда были расстреляны последние пулеметные ленты, осиповцы, взяв с собой местных проводников, ушли к перевалам.

Утром красноармейцы вошли в селение. В доме местного бая обнаружили сундук, набитый николаевскими кредитками, золота и драгоценностей не было. Красные снова бросились в погоню. Но теперь она кончилась куда скорее, чем ожидали преследователи: стрельба вызвала сход лавины, и мятежников накрыл снежный вал. Гнаться больше было не за кем.

Судьба золота

Весной горцы под присмотром чекистов откопали тела осиповцев, но ни золота, ни трупа главного мятежника так и не нашли. Летом в Ташкент поступила сенсационная агентурная информация: Осипов жив. Почти без снаряжения в жуткий мороз он перевалил через Пскемский и Чаткальский хребты (каждый 4000 м над уровнем моря). Передохнув в кишлаках по ту сторону гор до апреля 1919 года, в сопровождении небольшой группы сподвижников, уцелевших в ледовом походе, он спустился в Ферганскую долину к Мадамин-беку.

Некоторое время несостоявшийся диктатор Туркестана был у курбаши главным военным советником и, используя старые связи в Коканде, доставал оружие. Вместе с Мадамин-беком он спланировал захват города Скобелева, но отряды курбаши не выдержали кавалерийской атаки красных и потерпели поражение. Поняв, что у курбаши нет будущего, Осипов со своими людьми перебрался в Бухару, которая пока сохраняла независимость от красной России. Здесь он примкнул к белогвардейцам, и это помогло агентам советской разведки быстро засечь его.

После разрыва с красными Осипов вел беспорядочную политическую жизнь — он смыкался то с воинами ислама то с белыми, то с бухарским эмиром.

Полномочный представитель советского правительства при бухарском эмире решительно потребовал выдачи мятежников. Сеид Алим-хан, эмир Бухары, опасаясь за свое маленькое царство, не стал сердить Ташкент. Группу офицеров из окружения Осипова арестовали, но сам он исчез. Как оказалось, навсегда.

В 1920 году советская власть добралась и до владений эмира, и Сеиду Алим-хану пришлось эмигрировать в Афганистан. По непроверенным данным, в 1926 году при дворе бежавшего из Бухары в Кабул эмира видели Осипова. А золото и драгоценности так и не нашли. Выданных советскому правительству сподвижников Осипова, которые могли бы что-то рассказать, после первичных допросов срочно расстреляли в застенках ЧК. Похоже, их показания угрожали разоблачением очень влиятельным людям в правительстве Туркестана. Вероятно, прежде чем спуститься в Ферганскую долину, большую часть сокровищ Осипов припрятал в горах, чтобы не подвергать себя риску при встрече с джигитами Мадамин-бека в уединенных предгорных аулах. Вернулся ли он за золотом? Был ли тайник единственным? Осиповцы могли наделать их и до ледяных перевалов, чтобы избавиться от лишнего груза. Этого так до сих пор никто и не узнал.