Созвездие стрелков или Почему латышские стрелки стали самым доверенным отрядом советской власти...

25 марта Латвия отмечает «День памяти жертв коммунистического террора». Вспомнят ли при этом о тех, кого убили латышские стрелки и чекисты?

Откуда вообще взялись подразделения латышских стрелков? Здесь надо вспомнить о том, что в течение многих столетий на территории современной Латвии доминирующей нацией были немцы. Немецкое дворянство, немецкие священники, немецкие чиновники и интеллигенция оставили латышам незавидную участь быть главным образом батраками в своих поместьях. Русские цари с большим трудом заставили немцев начать пускать латышей в населенный главным образом немцами город Ригу. И после начала Первой мировой войны перспектива немецкой победы и оккупации Прибалтики ничего хорошего латышам не сулила. Поэтому желающих повоевать с немцами среди них хватало. Уже в 1914 году были организованы добровольные вооружённые дружины Усть-Двинской крепости, в дальнейшем послужившие основой создаваемых латышских частей. Летом 1916 года в них было около 11,5 тысяч штыков. Позднее из латышских подразделений создали стрелковую дивизию. Латышские стрелки в этот период проявили себя как весьма стойкие и дисциплинированные бойцы. После Февральской революции латышские стрелки стремительно большевизировались. 

В ноябре 1917 года 6-й Тукумский полк в полном составе был переведен в Петроград. Его главной задачей стало «поддержание революционного порядка» и ликвидация антибольшевистских мятежей.

Вскоре за ним отправляется сводная рота латышских стрелков, которой было поручено охранять Советское правительство в Смольном.

 Они же обеспечили безопасность переезда большевистских руководителей в Москву. 

В марте и апреле 1918 года из латышских стрелков были сформированы части Красной Армии, объединенные 13 апреля 1918 года в Латышскую советскую стрелковую дивизию. 

Историк Владимир Шамбаров так объяснил причины латышской верности большевикам: «дезертировать и уехать домой в оккупированную Латвию они не могли. И большевики охотно приняли их к себе на службу, назначив высокую оплату золотом. То есть они стали профессиональными и верными хозяину наемниками — 8 полков, впоследствии развернутые в 16. Имелось еще одно немаловажное обстоятельство: русских латыши тоже исторически не любили, как хозяев Латвии после немцев. Что делало их, сами понимаете, идеальными карателями».

Карателями, слов нет, латышские стрелки стали замечательными. И надежными бойцами тоже. В самые трудные времена — латыши всегда опора Советской власти.

 Организация ВЧК, подавление левоэсеровского мятежа, бои с войсками Деникина и Врангеля, наступление Красной Армии в Азербайджане - всюду они, вездесущие. И при этом латышам отводилась не только роль ударной силы в боях, но и роль палачей. Расстрел царской семьи, «разказачивание», бойня в Крыму и на Тамбовщине – везде латыши непременные участники. 

Любопытно, что начало превращения Риги из немецкого в латышский город связано со вступлением в нее красных латышских стрелков. Под их натиском в начале января 1919 года объединенные немецкие, русские и латышские белые отряды оставили Ригу. Вот как Шамбаров описал происходящее после этого: «2 января, понеся большие потери, ландсвер оставил Ригу, а на следующий день в город вошли большевики. Первую волну убийств и погромов учинила городская, преимущественно латышская чернь. Вооруженная, включая женщин и подростков, она грабила магазины и склады, убивала русских офицеров, ландсверовцев и немецких солдат, отставших или оставшихся в городе… Картина усугублялась национальными взаимоотношениями. Немцы выгонялись изо всех учреждений, их заменяли безграмотными латышами. Выгоняли из квартир среди зимы, выселяли в неотапливаемые бараки. Если в России звучали призывы за каждого убитого большевика убивать сто буржуев, то в Латвии — сто немцев. Быть немцем было так же опасно, как столбовым дворянином, многие пытались подделать документы под русских. И вовсю свирепствовал террор. Волнами катились аресты. Несколько тюрем были забиты до отказа. Расстрелов было столько, что солдаты отказались в них участвовать. Эту «священную обязанность» взяли на себя молодые женщины-латышки. Они составили целый отряд, выглядевший достаточно живописно, поскольку рядились в одежду, снятую перед казнью со своих жертв, — каждая на свой вкус. И щеголяли кто в офицерской шинели, кто в вечерних декольтированных платьях, кто в шубах и шляпах с перьями, кто в сапогах, кто в изящных туфлях и ажурных чулках. Представьте, в таком виде женское палаческое подразделение участвовало во всех коммунистических парадах и шествиях. И прославилось крайним садизмом, истязая раздетых донага приговоренных, перед тем как их расстрелять». Как видим, не одни стрелки поучаствовали в Красном Терроре. Их гражданские соплеменники и соплеменницы тоже в стороне не остались.  

Разумеется, говоря об участии латышей в Красном Терроре, следует учитывать и ту роль, которую они сыграли в создании и деятельности ВЧК.

У чекистов тех лет была шутка - после того, как Феликс Эдмундович покинет заседание, коллегия ВЧК может переходить на родной язык.

 Латышей в руководстве ВЧК действительно было много. Но самыми «прославленными» были двое из них. Писатель–историк Роман Гуль так описал эту парочку: «Первыми неизменными помощниками Дзержинского в ВЧК были два знаменитых латыша, члены коллегии ВЧК Петерс и Лацис… Петерс, палач десятка городов России, вписал самые кровавые страницы в летопись коммунистического террора. Он залил кровью Дон, Петербург, Киев, он обезлюдил расстрелами Кронштадт, он легендарно зверствовал в Тамбове. Вторым членом коллегии ВЧК, левой рукой Дзержинского, был Мартин Судрабс, латыш, прогремевший по России под псевдонимом Лацис. Этот люмпен-пролетарий, высший чиновник террора, как и Петерс, вышел из-под половиц большевицкого подполья, где ходил под кличкой «Дядя». В своей кровожадности он соперничает с Петерсом, причем этот малограмотный урод страдает страстью не только к позе, но и к письменности». Товарищ Лацис и в самом деле любил изящную словесность. Вот, например, выдержка из эпистолярных упражнений Лациса: «ВЧК – самая грязная работа революции. Это – игра головами. При правильной работе полетят головы контрреволюционеров, но при неверном подходе к делу мы можем проиграть свои головы… Установившиеся обычаи войны, выраженные в разных конвенциях, по которым пленные не расстреливаются и прочее, все это только смешно: вырезать всех раненых в боях против тебя – вот закон гражданской войны». 

Когда–то латыши очень гордились славными «подвигами» стрелков. В восьмидесятые годы режиссер Юрис Подниекс документальный фильм снял – «Созвездие стрелков». В Музее Революции в Москве в свое время латвийская делегация скандал устроила, возмущаясь тем, что недостаточно в экспозиции раскрыта «особая роль латышских стрелков в победе Великого Октября». Интересно, где сейчас возмущавшиеся? Наверное, советской оккупацией возмущаются…