|
После государственного переворота 1917 года, устроенного
иудейскими бандитами на деньги американских и немецких евреев, власть в России
всегда находилась в их руках. Называли они себя по-разному, но занимались одним
и тем же...
Если не вникать в подробности, то хрущёвская «оттепель»
кажется менее кровавой, чем сталинское правление с его лагерями, победоносной
войной до последнего русского и прочими нюансами, о которых не любят вспоминать
крикуны, в изобилии расплодившиеся в России на американские деньги.
На самом же деле, и Сталин, и Хрущёв, и Брежнев, и Горбачёв,
и Эльцин, и прочие «вожди» народа, делали одно и то же дело: убивали русов изо
всех сил, т.е. старательно занимались геноцидом русского народа, естественно, с
выгодой для себя и своих подельников. Просто методы геноцида были разными, да
средства промывания мозгов (массового обмана) постоянно совершенствовались.
Поэтому-то и слышны до сих пор провокационные стенания о том или ином «отце
народов» или «мудром руководителе»… 
Репрессии времён
хрущёвской «оттепели»
Воспевание так называемой «оттепели» середины 1950-х первой
половины 1960-х продолжается и в постсоветской России. За последние 50 лет
появилось очень немного публикаций о многочисленных акциях народного протеста
во многих регионах СССР против социально-экономической политики Хрущёва, его
сподручных и «преемников». Ясное дело, репрессии у нас были только
«сталинскими», а вот при Хрущёве, дескать, началась «оттепель»... И это
примитивное пропагандистское клише возведено чуть ли не в ранг непоколебимой
истины.
В конце июня этого года автору довелось побывать в
Новочеркасске, где в начале июня 1962-го в результате подавления народных
волнений, когда люди вышли на демонстрации протеста против повышения цен на
продовольствие и ухудшения жилищно-бытовых условий, были убиты и пропали без
вести многие десятки протестующих. И что же? В одном из городских парков
города, причём в его отдалённом месте, установлен Памятный Камень высотой всего
в 1 метр. А на нём выгравировано крайне лаконично и, можно сказать, неконкретно:
«Памяти жертв новочеркасской трагедии. 1962». И всё…
Правильно, – зачем ворошить старое и подвергать хотя бы
малейшему сомнению хрущёвскую, послехрущёвскую и нынешнюю трактовку
отечественной истории? Репрессии у нас, повторим, были сугубо «сталинскими». А
вот потом началась совершенно другая эпоха…
Кстати сказать, Новочеркасский расстрел, который в Китае в
те годы небезосновательно назвали «кровавым воскресеньем советского рабочего
класса и крестьянства», больше известен общественности, нежели аналогичные
военные подавления рабоче-крестьянских протестов этого периода в других
регионах СССР. Об этом сообщали разве что западное радио и радио Китая,
Албании, Северной Кореи – стран-оппонентов послесталинского руководства СССР и
КПСС, да наш самиздат.
Расстрел в Темиртау
…Июль-август 1959 г. в Карагандинской степи (Центральный
Казахстан) выдались на редкость жаркими и контрастными: до 37 градусов по
Цельсию в тени, ночью температура падала до плюс пяти. В обширном палаточном
городке в Темиртау, который был сооружён в 1940-х вблизи шахт и карьеров по
добыче угля, чёрных руд, цветных металлов и ртути, начались массовые
заболевания. Руководители же объектов замалчивали проблему, не обращая внимания
на жалобы и требования, угрожая «строго наказать подстрекателей».
Но угрозы действия не возымели. Главным очагом восстания
рабочих стала восточная окраина Темиртау, где был расположен главный палаточный
городок. В ночь на воскресенье 2 августа около 100 рабочих-комсомольцев
возвращались с центральной городской танцплощадки. Отведав кипячёной воды из
огромного металлического бака, они в ярости его опрокинули: вода оказалась
протухшей.
О случившемся стало известно всему городу. А в преддверии
этих событий, в апреле-мае, рабочим Темиртау были увеличены нормы выработки без
повышения зарплаты, а качество продовольствия ухудшалось, и сокращался его
ассортимент. Помимо прочего, с 1959-го стали дорожать одежда, обувь, бытовые
приборы, некоторые продовольственные товары. Поэтому протухшая вода стала,
можно сказать, последней каплей...
Утром 3 августа около 800 человек разгромили отделения
милиции, начали громить торговые и общественные учреждения. А местные власти
никак не реагировали на призывы демонстрантов сесть за стол переговоров,
угрожая применить военную силу.
Хрущёв распорядился блокировать войсками Темиртау и частично
соседнюю Караганду – крупнейший в Средней Азии промышленный центр (чтобы
протесты и его не охватили). И, в случае необходимости, – применить оружие. Из
Караганды 5 августа на подавление восстания прибыли свыше 400 солдат и офицеров
во главе с генерал-майором Запевалиным. Генерал приказным тоном призвал
демонстрантов разойтись и отказаться от «антисоветских провокационных
требований и действий».
В ответ в солдат полетели камни, кирпичи, бутылки; появились
небезызвестные «коктейли Молотова». И тогда по демонстрантам начали стрелять из
автоматов и пулемётов. Количество погибших и пропавших без вести со стороны
протестующих превысило, по данным казахстанского МВД, 150 человек, а среди
военных потери составили около 70 солдат и офицеров. Убитых бунтарей свалили в
общую могилу и быстро сровняли это место с землёй…
Когда в китайских, а также в эмигрантских СМИ появились
сообщения о случившемся (см., например, «Жэньминь жибао», Пекин 11/08/1959;
«Русский путь», Гамбург, 10.08.1959; «Наша страна», Буэнос-Айрес, 1959,
сентябрь), советским представителям за рубежом было предписано называть такую
информацию клеветой. Вначале со стороны ТАСС планировалось опровержение, но
вскоре Хрущёв его отозвал: как же, тем самым мы косвенно подтвердим
произошедшее…
Но никаких должных выводов из тех событий руководство страны
не сделало. Социально-экономическая политика, что привела к трагедии в
Темиртау, продолжалась. И, прежде всего, в РСФСР: те же «негласные» повышения
розничных цен, ухудшение снабжения потребительскими товарами, увеличение норм
выработки для рабочих и крестьян и т.п.
«Краснодар – город
всеобщего восстания!»
Аналогичные события произошли в Краснодаре 15-17 января 1961
г. Подчеркнём: сразу же после 10-кратной девальвации «сталинского» рубля (с 1
января) и одновременного введения 20-летнего моратория на дальнейшее погашение
государственных займов 1946-1957 гг.
Поводом к выражению массового недовольства
социально-экономической ситуацией стали жестокие действия милиции центрального
городского рынка. К 19 часам 15 января у крайкома КПСС собралось около 2000
человек, и начался митинг – сначала у входа в крайком, а затем в вестибюле
здания. Одним из главных выступающих был Николай Малышев, бывший
офицер-фронтовик (имел боевые награды: орден Красной Звезды, медали «За боевые
заслуги», «За освобождение Кавказа», «За освобождение Вены»), уволенный из
армии в 1959-м в рамках тогдашней массовой и непродуманной кампании по
сокращению численности Вооружённых сил на миллион двести тысяч человек.
Он буквально кричал: «До каких пор мы будем терпеть
произвол?!», «Когда же кончится социальное и экономическое унижение
трудящихся?!» Были выдвинуты требования повышения зарплат, пенсий,
восстановления «сталинского» снижения розничных цен (таковые ежегодно
проводились в марте в течение 1948-1954 гг.), улучшения жилищных условий.
Попытки работников крайкома успокоить людей ничего не значащими обещаниями не
возымели никакого действия.
Митингующие попытались связаться с ЦК КПСС и объяснить
причину волнений. Инициатива этого звонка исходила от одного из организаторов
протеста – Александра Капасова. Он по крайкомовскому телефону потребовал
соединить его с Хрущёвым.
Милиция и военные стали стрелять якобы поверх толпы
митингующих, но свыше 15 человек было убито и ранено.
Вскоре на местном ремонтно-механическом заводе появились
листовки, в которых руководство СССР обвинялось в «перерождении, пренебрежении
интересами народа, в который уже стреляют… Социализм в СССР превращается в
ширму для обогащения партчиновников…».
Также писалось: «…После Октябрьской революции был допущен
ряд ошибок, и особенно после смерти Сталина. Сынки и дочери старой русской
буржуазии, пролезшие обманным путём в ряды партии и даже на руководящие посты,
почувствовали после 1953 года полную свободу действий... А взяточники под
партийным прикрытием, в свою очередь, – среди нас всех». Призыв же был таким:
«Спасение революции – в ваших, рабочих руках!».
Кстати, такие же оценки ситуации в СССР-КПСС появлялись в
китайских СМИ с 1960 года…
К вечеру 16 января перед демонстрантами, число которых
превысило 1200 человек, выступили первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС
Г. Воробьёв и командующий войсками Северо-Кавказского военного округа И. Плиев.
Они ничего конкретного не пообещали, призвав толпу разойтись. Но в ответ им
кричали: «Власти захватили лучшие квартиры, а простой народ – в лачугах!»,
«Лжёте про Сталина, а сами, в отличие от него, жиреете и воруете!». Позже
появился лозунг «Краснодар – город всеобщего восстания!».
Но с помощью народных дружин, «спецработников» и при
содействии профсоюзов большинство митингующих 16-17 января удалось уговорить
разойтись и приступить к работе. Одновременно на ряде предприятий Краснодара
улучшили снабжение столовых, продовольственных магазинов и повысили зарплату на
10-15%.
И, как водится, тогда же начались аресты «зачинщиков». Было
арестовано 15 человек: 7 из них были привлечены к уголовной ответственности за
хулиганство и ущерб производству и получили 6-8-летние сроки тюремного
заключения. Остальным были вынесены менее суровые приговоры, причём уже в мае
1961-го всем 15-ти были снижены сроки заключения (см., например, В.А. Козлов
«Неизвестный СССР: противостояние народа и власти в 1953-1985 гг.», М.,
«Олма-пресс», 2006; «Родной край», Нью-Йорк, 1981, N 21; «Классовая борьба в
ревизионистском Советском Союзе», Пекин, 1967).
«Хрущёва – на мясо!»
Власть не хотела выглядеть карательной в отношении рабочих,
но… её социально-экономическая политика оставалась прежней и привела к более
крупному восстанию и кровавому его подавлению в Новочеркасске в начале июня
1962 г.
1 июня в 10.00 около 200 рабочих сталелитейного цеха
Новочеркасского электровозостроительного завода – одного из крупнейших
машиностроительных предприятий СССР – прекратили работу и потребовали снижения
производственных норм и повышения расценок за труд в связи с удорожанием
продуктов и многих других товаров. В 11 часов эти 200 человек направились к
заводоуправлению, по пути к ним присоединились рабочие остальных цехов. В
результате у заводоуправления сосредоточилось около 1000 человек. Вскоре
появился директор завода Курочкин.
Заметив невдалеке продавщицу пирожков, он пренебрежительно
заявил: «Не хватает денег на мясо – ешьте пирожки, хотя бы с ливером. И хватит
демагогии!»
Эта издевательская фраза вызвала бурное негодование рабочих,
и забастовка быстро охватила весь завод. Количество бастующих достигло 5000
человек, они заблокировали основную железнодорожную магистраль Ростовской
области. К демонстрантам присоединились до 500 работников совхозов и колхозников
из пригородов Новочеркасска, недовольных сокращением приусадебных хозяйств,
принудительным изъятием в пользу государства скота и большей части домашней
птицы с личных подворий, а также повышением норм выработки, удорожанием
продуктов и других товаров.
Появились плакаты: «Хрущёва – на мясо!», «Ложь о Сталине
Хрущёву не поможет!», «Долой партийную буржуазию!». Заметим, что эти лозунги
идеологически совпадали с критикой тогдашним руководством Китая внутренней и
внешней политики СССР-КПСС. И когда в китайских (и албанских) СМИ появились
фотографии с «новочеркасскими» лозунгами, советский МИД выразил протест
посольству КНР, но оно этот протест отклонило.
В 10 часов утра 2 июня Хрущёву доложили о ситуации в
Новочеркасске, который фактически оказался под контролем демонстрантов. Хрущёв
связался с Ростовским обкомом, министром обороны Р.Я. Малиновским, руководством
МВД и КГБ, приказав всеми возможными мерами и быстро подавить протесты. Министр
обороны отдал приказ при необходимости задействовать 18-ю танковую дивизию
Северо-Кавказского военного округа (СКВО).
Вечером того дня протестующие сорвали с фасада здания
заводоуправления большой портрет Хрущева и подожгли его. После чего
демонстранты захватили заводоуправление, объявив с его балкона о создании
«Совета рабочих», который будет руководить заводом.
События развивались стремительно, приобретая характер
восстания. К 22 часам 2 июня демонстранты, общая численность которых к тому
времени превысила 5 тыс. человек, решили захватить центральную радиостанцию
города и обратиться с воззванием ко всей стране. По городу и его пригородам
стали расклеиваться листовки в защиту Сталина и так называемой «антипартийной
группы» Молотова, Маленкова, Кагановича, Булганина, Шепилова. А также
обвиняющие Хрущёва и хрущёвцев в измене Родине, партии и социализму. Но в ночь
с 1 на 2 июня в город вошли 7 танков и до 600 солдат и офицеров. А от
переговоров с протестующими отказывались как местные власти, так и прибывшие из
Москвы члены президиума ЦК Микоян, Козлов, Шелепин.
Но демонстранты опередили военных и ворвались-таки в горком
партии. Митингующие с балкона этого здания и из радиостудии призывали
расправляться с «номенклатурными ворами и лжецами», захватывать оружие у
военных, известить о происходящем народы СССР.
Военные получили приказ очистить здание горкома и
примыкающую к нему площадь, и после предупредительных залпов в воздух стали
стрелять на поражение. В больницы Новочеркасска с огнестрельными ранениями 2-4
июня обратились 45 человек, но раненых было как минимум вдвое больше. А всего
погибло и пропало без вести в те дни свыше 60 демонстрантов, около 250 – были
арестованы и, в большинстве своём, приговорены к длительным срокам ссылки или
тюремного заключения. Все трупы погибших вывезли из города и похоронили в
безымянных могилах на разных кладбищах Ростовской области.
Осенью в Новочеркасске состоялся «закрытый» суд над
руководителями и участниками восстания. Семеро из них – Александр Зайцев,
Андрей Коркач, Михаил Кузнецов, Борис Мокроусов, Сергей Сотников, Владимир
Черепанов и Владимир Шуваев – были приговорены к смертной казни и вскоре
расстреляны, остальные 105 человек получили 10-15-летние сроки заключения в
колониях строгого режима. Но, хотя в 1991-1995 гг. все они были
реабилитированы, «символический», повторим, Камень Памяти в Новочеркасске и
расплывчатая надпись на нём – наглядное свидетельство тому, что постсоветские
власти тоже не заинтересованы в широкой огласке упомянутых событий. И не только
в Новочеркасске.
В завершение приведём краткую хронику аналогичных протестов
в других регионах СССР.
Следует отметить, что эти выступления, хотя и не были
подавлены войсками, в основном имели место в РСФСР. И это не случайно: именно
на неё, особенно на русские территории России, пришёлся главный удар хрущёвской
и послехрущёвской социально-экономической политики – антирусской по существу:
1961 г. – забастовки рабочих на Кировском заводе
«Электросила» (Ленинград), их требования были частично удовлетворены.
Март-октябрь 1963 г. – забастовки и демонстрации, в основном
рабочих, в Краснодаре, Иваново, Муроме, Бийске, Ярославле, на автозаводе им.
Лихачёва (Москва), в Кривом Роге, Донецке, Грозном (здесь рабочие русской
национальности, которых было большинство, требовали равной с чеченцами,
ингушами и дагестанцами оплаты за свой труд и одинаковых с ними жилищно-бытовых
условий). Требования пришлось частично удовлетворить.
1969 г. – рабочие волнения в Свердловске, Воркуте, Ухте,
Владимирской области, Киеве.
1972 г. – то же в Днепропетровске и Днепродзержинске
(Украина).
1973 г. – забастовки рабочих в Витебске (Белоруссия).
1981 г. – рабочие волнения в Тольятти, Киеве, Орджоникидзе.
Требования протестующих и в этих городах были удовлетворены
частично, хотя и после упомянутых событий не обошлось без арестов и ссылок.
Но в Грозном военное подавление демонстраций имело место ещё
в конце августа 1958 года. Войскам приказали стрелять по демонстрантам русской
и украинской национальности, протестовавшим против их социально-экономической и
жилищной дискриминации в сравнении с чеченцами и ингушами, возвращаемыми с
Урала, из Казахстана и Узбекистана. Сотни демонстрантов, блокировав здание
Чечено-Ингушского обкома КПСС, требовали выхода к ним партийных руководителей и
разъяснения от них национальной и экономической политики в этом регионе. Но
тщётно. После нескольких предупреждений войска открыли по ним огонь.
Заметим при этом, что чеченцев и ингушей, в связи с
восстановлением Чечено-Ингушской АССР (1957 г.), начали прописывать в городские
квартиры или сельские дома русских и украинцев в этом регионе. Вдобавок,
последних внезапно стали увольнять с работы и трудоустраивать на худших
условиях в других регионах СССР, а взамен – предоставлять высвободившиеся
рабочие места чеченцам и ингушам. Из-за применения военной силы в Грозном погибло
и пропало без вести более 40 человек.
Словом, подлинная изнанка так называемой «оттепели» и
последовавшего «застоя» не имеет должного отражения в постсоветской
публицистике и историко-политических исследованиях в РФ. Не имеет потому, что в
противном случае придётся, что называется, официально пересмотреть всю
концепцию советской и российской истории после 1953 года.
| 
