ПРЕДЫСТОРИЯ

Словосочетание "план ГОЭЛРО" известно в России каждому со школьных лет, но не все помнят, что именно оно означает. И если расшифровку аббревиатуры некоторые хоть с трудом, но вспоминают (Государственный план электрификации России), то о сути его имеют весьма относительные и противоречивые представления, прямо зависящие от того, в какие годы они были приобретены. Дело в том, что преподносившаяся нам информация об этом плане всегда основывалась на мифах - тех или иных.

По одной группе версий, возникших еще в 30-х годах минувшего столетия, патриархальная Россия вообще не имела собственной энергетической базы, план ГОЭЛРО - детище исключительно Октябрьской революции и лично В. И. Ленина, а одним из главных идеологов электрификации России был И. В. Сталин. Другие версии, родившиеся на 60 лет позже, утверждали, что роль В. И. Ленина и большевиков в разработке и реализации плана ГОЭЛРО ничтожна, что сам план не рожден отечественной научно-технической мыслью, а представляет собой кальку с зарубежных разработок, что выполнен он в итоге не был, а то, что все-таки сделано в рамках его реализации, удалось исключительно благодаря иноземной помощи и т. д. Любопытно, кстати, что и те и другие мифы либо замалчивали, либо вопреки всяким фактам вообще отрицали роль промышленного потенциала дореволюционной России и ее национальной электротехнической школы.

Однако рано или поздно на смену мифам приходят знания и истина. На самом деле идея разработки плана ГОЭЛРО, его концепция, программа и конкретные характеристики восходят к уровню и обстоятельствам развития и энергетики России, и вообще всей ее промышленности на рубеже XIX-XX веков.

Россия, как известно, вступила на капиталистический путь позже ряда стран Западной Европы и США и значительно отставала от них по многим важнейшим характеристикам. Обладая, например, огромными природными богатствами, она добывала во много раз меньше полезных ископаемых - угля, железной руды и даже нефти, чем США, выплавляла гораздо меньше чугуна и стали. Но темпы промышленного развития России были более высокими, чем на Западе: за одно только последнее десятилетие XIX века ее промышленное производство выросло вдвое, а в тяжелой промышленности - почти втрое. Но несмотря на это, а также на дешевый рынок рабочей силы и мощный приток иноземного промышленного капитала, Россия даже в 1913 году продолжала отставать от ведущих стран мира.

Примерно таким же, как в промышленности, было и положение в электроэнергетике. В том же 1913 году в России на душу населения вырабатывалось всего 14 кВт.ч, тогда как в США - 236 кВт.ч. Но если по количественным характеристикам дело обстояло именно так, то по качественным мы нисколько не уступали передовым зарубежным странам.

Уровень оснащенности российских электростанций и их мощность вполне соответствовали западным и росли одновременно с ними. Интенсивное развитие российской электроэнерге тики в начале ХХ века определялось появлением, а затем и внедрением в промышленность электропривода, зарождением электрического транспорта, ростом электрического освещения в городах.

Однако все строившиеся в России электростанции - в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Баку, Риге и т.д. имели ограниченное (от одного до нескольких десятков) число потребителей и энергетически связаны между собой не были. Мало того: значения величин их тока и частот имели колоссальный разброс, поскольку никакой единой системы при разработке этих станций не существовало.

Между тем отечественная электротехническая школа считалась одной из лучших в мире. Деятельность ее координировалась VI (электротехническим) отделом Русского технического общества, а также всероссийскими электротехническими съездами, которых с 1900 по 1913 год состоялось целых семь. На этих съездах рассматривались как технические, так и сугубо стратегические проблемы. В частности, вопрос о том, где лучше строить тепловые электростанции: непосредственно в промышленных регионах - с тем, чтобы подвозить к ним топливо, или, напротив, - в месте добычи этого топлива, чтобы затем передавать электроэнергию по линиям электропередач. Большинство российских ученых и инженеров -электротехников склонялись ко второму варианту - главным образом потому, что в центральной России имелись крупнейшие запасы бурых углей и особенно торфа, для перевозки непригодного и в качестве топлива практически не применявшегося.

Опыт по созданию таких районных станций, работавших на местном, а не на привезенном издалека топливе и обеспечивавших электроэнергией крупный промышленный регион, был впервые реализован под Москвой в 1914 году. Близ Богородска (впоследствии г. Ногинск) соорудили торфяную электростанцию "Электропередача", энергия от которой передавалась потребителям в Москве по высоковольтной линии напряжением 70 кВ. Кроме того, впервые в России эту станцию включили параллельно другой. Ею стала работавшая в Москве с 1897 года электростанция на Раушской набережной (ныне 1-я МОГЭС). В 1915 году на совещании по проблемам использования подмосковного угля и торфа выступил с докладом директор станции "Электропередача" Г. М. Кржижановский. В его докладе уже содержались все те главные принципы энергостроительства, которые через пять лет стали основой будущего плана ГОЭЛРО.

По мере роста энергостроительства в России специалисты все больше убеждались в том, что стране нужна единая общегосударственная программа, которая увязала бы развитие промышленности в регионах с развитием энергетическ ой базы, а также с электрификацией транспорта и жилищно-коммунального хозяйства. На электротехнических съездах неоднократно принимались резолюции о государственном значении электроснабжения, о необходимости сооружения крупных электростанций вблизи топливных месторождений и в бассейнах рек и связывании этих станций между собой при помощи развитой сети электропередач.

Нельзя, однако, сказать, чтобы российские государственные власти хоть как-то реагировали на эти резолюции, тогда как у местной общественности энергостроитель ство вызывало порой весьма своеобразные реакции. К примеру, разработка Г. М. Кржижановским проблемы использования гидроресурсов Волги в районе Самарской Луки стала причиной следующего письма:

"Конфиденциально. Стол № 4, № 685. Депеша. Италия, Сорренто, провинция Неаполь. Графу Российской Империи его сиятельству Орлову-Давыдову. Ваше сиятельство, призывая на вас Божью благодать, прошу принять архипастырское извещение: на ваших потомственных исконных владениях прожектеры Самарского технического общества совместно с богоотступником инженером Кржижановским проектируют постройку плотины и большой электрической станции. Явите милость своим прибытием сохранить божий мир в Жигулевских владениях и разрушить крамолу в зачатии. С истинным архипастырь ским уважением имею честь быть вашего сиятельства защитник и богомолец. Епархиальный архиерей преосвященный Симеон, епископ Самарский и Ставропольский. Июня 9 дня 1913 года".

Все это вместе взятое не могло не влиять на настроения инженеров-электротехников и, возможно, стало одной из причин того, что многие из них, и в том числе Аллилуев, Красин, Кржижановский, Смидович и другие, были причастны к революционному расшатыванию страны. Тем более, что вожди мирового пролетариата оказались в этом отношении куда прозорливее властей царской России и предвидели ту ключевую роль, которую предстояло сыграть в социальном преобразовании общества электричеству.

ИСТОРИЯ

Одним из тех политических деятелей, кто верно оценил эту роль, был В. И. Ленин - большой энтузиаст электрификации России. Базируясь на тезисе Маркса о капитализме как эпохе пара, Ленин считал, что эпохой электричества станет социализм. Еще в 1901 году он писал: "...в настоящее время, когда возможна передача электрической энергии на расстояния... нет ровно никаких технических препятствий тому, чтобы сокровищами науки и искусства, веками скопленными, пользовалось все население, размещенное более или менее равномерно по всей стране". Разве не замечательно, что это сказано за многие десятки лет до появления не только Интернета, но и компьютера и даже телевидения! Не исключено, впрочем, что Ленин видел в электрификации не только социальную, но и сугубо политическую задачу: надеялся завоевать с ее помощью крестьянство. Ведь свет в России еще с дохристианских времен всегда ассоцииро вался с правдой и миропорядком, и ясно, как в получившей свет глухой деревне должны были отнестись к тому, кто его принес.

Как бы то ни было, но при решении возникшей после октября 1917 года проблемы восстановления и развития хозяйства страны по единому государственному плану Ленин поставил во главу угла именно электрификацию. Он стал, по выражению Кржижановского, "великим толкачом дела электрификации".

К концу 1917 года в стране (особенно в Москве и в Петрограде) сложилось катастрофическое положение с топливом: бакинская нефть и донецкий уголь оказались недоступны. И уже в ноябре Ленин по предложению имевшего 5-летний опыт работы на торфяной электростанции "Электропередача" инженера И. И. Радченко дал указание о строительстве под Москвой Шатурской - тоже торфяной - электростанции. Тогда же он проявил интерес и к работам Г. О. Графтио по проектированию Волховской гидростанции под Петроградом и к возможности использовать военнослужащих на ее строительстве.

А в январе 1918 года состоялась I Всероссийская конференция работников электропромышленности, предложившая создать орган для руководства энергетическим строительством. Такой орган - Электрострой - появился в мае 1918 года, а одновременно с ним был образован ЦЭС (Центральный электротехнический совет) - преемник и продолжатель всероссийских электротехнических съездов. В состав его вошли крупнейшие российские энергетики: И. Г. Александров, А. В. Винтер, Г. О. Графтио, Р. Э. Классон, А. Г. Коган, Т. Р. Макаров, В. Ф. Миткевич, Н. К. Поливанов, М. А. Шателен и другие.

Что же заставило их - цвет русской электротехнической науки и отнюдь не участников и даже не сторонников революционных событий - взаимодействовать с большевиками? Причин тому было несколько. Первой и, наверное, главной из них стал, видимо, патриотизм - забота о благе страны и народа, вера в то, что развитие науки и техники сможет привести к прогрессу общества. Скептически относясь к идеологии новой власти и категорически отвергая ее методы, они тем не менее приходили к выводу, что противодействие ей принесло бы России вред.

Другая причина тоже была немаловажной. Технократы, в течение долгих лет не имевшие возможности воплотить свои идеи в жизнь, получили теперь эту возможность. Новая власть последовательно и твердо демонстрировала свою в этом заинтересованность и политическую волю.

И, наконец, не последнюю, по всей видимости, роль играли соображения, сугубо прагматические. В условиях разрухи, отсутствия самых необходимых продуктов и бытовых условий, а также преследований, обысков и конфискаций сотрудничавшие с советской властью энергетики попадали в совсем другой мир. Их обеспечивали жилплощадью, пайками, социальными льготами, а Г. О. Графтио, например, благодаря личному заступничеству Ленина был избавлен от чрезмерно пристального внимания чекистов.

В декабре 1918 года ЦЭС организовал Бюро по разработке общего плана электрификации страны, а примерно через год Кржижановский послал Ленину свою статью "Задачи электрификации промышленности" и получил на нее восторженный отклик. А также просьбу написать об этой проблеме популярно - с целью увлечь ею "массу рабочих и сознательных крестьян".

Написанная буквально за неделю брошюра была сразу издана, а еще через пару недель Совет рабоче-крестьянской обороны утвердил, а Ленин подписал положение о Комиссии ГОЭЛРО - Государственного плана электрификации России. Комиссия состояла из 19 человек:

Г. М. Кржижановский - председатель,

А. И. Эйсман - заместитель председателя,

А. Г. Коган, Б. И. Угримов - товарищи председателя,

Н. Н. Вашков, Н. С. Синельников - заместители товарищей председателя,

Г. О. Графтио, Л. В. Дрейер, Г. Д. Дубелир, К. А. Круг, М. Я. Лапиров-Скобло, Б. Э. Стюнкель, М. А. Шателен, Е. Я. Шульгин - члены, Д. И. Комаров, Р. А. Ферман, Л. К. Рамзин, А. И. Таиров, А. А. Шварц - заместители членов.

Меньше чем через год - в декабре 1920 года план был разработан и утвержден на расширенном заседании Комиссии ГОЭЛРО. (Оно, кстати говоря, происходило в том самом здании, где теперь располагается редакция журнала "Наука и жизнь" и на котором имеется о том соответствующая табличка.)

СОДЕРЖАНИЕ

План представлял собой единую программу возрождения и развития страны и ее конкретных отраслей - прежде всего тяжелой индустрии, а главным средством полагал максимально возможный подъем производительности труда. И притом не только за счет интенсификации и рационализации, но и за счет замены мускульных усилий людей и животных механической энергией. А особо подчеркивалась в этой программе перспективная роль электрификации в развитии промышленности, строительства, транспорта и сельского хозяйства. Директивно предлагалось использовать главным образом местное топливо, в том числе малоценные угли, торф, сланцы, газ и древесину.

Восстановление разрушенной экономики рассматривалось в плане лишь как часть программы - основа для последующей реконструкции, реорганизации и развития народного хозяйства страны. Всего он был рассчитан на десять и пятнадцать лет с четким выдерживанием сроков конкретных работ. А разработан - чрезвычайно детально: в нем определялись тенденции, структура и пропорции развития не только для каждой отрасли, но и для каждого региона.

Впервые в России авторы плана ГОЭЛРО предложили экономическое ее районирование исходя при этом из соображений близости источников сырья (в том числе энергетическо го), сложившегося территориального разделения и специализации труда, а также удобного и хорошо организованного транспорта. В результате было выделено семь основных экономических районов: Северный, Центрально-промышленный, Южный, Приволжский, Уральский, Кавказский, а также Западной Сибири и Туркестана.

С самого начала предполагалось, что план ГОЭЛРО станут вводить в законодательном порядке, а способствовать его успешному выполнению должно было централизованное управление экономикой. По сути дела, он стал в России первым государственным планом и положил начало всей последующей системе планирования в СССР, предвосхитив теорию, методику и проблематику будущих пятилетних планов. А в июне 1921 года Комиссию ГОЭЛРО упразднили, а на ее основе создали Государственную общеплановую комиссию - Госплан, руководивший с этого времени всей экономикой страны в течение долгих десятилетий.

ИСТОРИЯ РЕАЛИЗАЦИИ ПЛАНА И СУДЬБЫ ЕГО АВТОРОВ И ИСПОЛНИТЕЛЕЙ

Так называемая программа "А" плана ГОЭЛРО, предусматривавшая восстановление разрушенного энергетического хозяйства страны, оказалась выполненной уже в 1926 году. А к 1931 году - минимальному десятилетнему сроку программы были перевыполнены все плановые показатели по энергостроительству. Вместо запроектированных 1750 кВт новых мощностей ввели в эксплуатацию 2560 кВт, а производство электроэнергии только за один последний год увеличилось почти вдвое. К концу же пятнадцатилетнего срока - к 1935 году советская энергетика вышла на уровень мировых стандартов и заняла третье - после США и Германии - место в мире.

Наиболее ярко успех выполнения плана проявлялся в постепенном исключении импортных поставок оборудования - за счет роста энергомашиностроения в этой отрасли. Если в 1923 году завод "Электросила" изготовил всего четыре первых гидрогенератора мощностью по 7,5 МВт для Волховской ГЭС, то к середине 30-х годов в стране функционировали столь крупные предприятия, как "Электрозавод" (Москва), "Динамо" (Москва), "Красный котельщик" (Таганрог), Турбогенераторный завод имени С. М. Кирова (Харьков). И начиная с 1934 года в импорте для энергостроения СССР уже не нуждался.

Само же строительство шло невиданными в истории темпами. И причиной тому был не только энтузиазм народа, о котором нам говорили прежде, но и ряд весьма теневых аспектов реализации плана ГОЭЛРО. Значительную часть строителей составляли не только призванные в так называемые "стройтрудармии" бойцы, но и заключенные. А для финансирования программы широко распродавались сокровища отечественной культуры. А также зерно - и это в тех условиях, когда во многих регионах страны, и в первую очередь в Поволжье и на Украине, свирепствовал голод. Да и вообще в течение долгих лет все социальные секторы экономики финансировались только по остаточному принципу, из-за чего народ в СССР жил исключительно трудно.

Без этого план вряд ли мог быть выполнен в срок.

Что же касается помощи зарубежных специалистов, то это были в основном так называемые шеф-инженеры и консультанты, при помощи которых производились монтаж и наладка поставленного из-за границы оборудования.

Иногда привычки и амбиции представителей западных фирм входили в противоречие с интересами отечественных энергостроителей. Западный педантизм, стремление неукоснительно следовать букве и параграфу соглашений, предписаний, нормативов и инструкций трудно уживались с советским менталитетом, ориентированным на скорейший ввод объектов в эксплуатацию. Иностранцам были непривычны внеурочный и трехсменный труд, игнорирование сна, отдыха, своевременного питания, они жили по своим правилам и своему распорядку. Бывало, что это приводило к сложным и даже аварийным ситуациям.

На строительстве Штеровской ГРЭС в ее новеньком бетонном фундаменте образовались при испытаниях глубокие трещины. Оказалось, что педантичные шеф-монтеры из Англии регулярно и с одинаковыми интервалами устраивали перерывы в работе. И бетон на тех уровнях, на которые он должен был подаваться в эти паузы, успевал подсохнуть, а в результате плохо схватывался и при первой же вибрации дал трещины. После иска, предъявленного английской фирме, работу ей пришлось переделывать.

Но в большинстве своем иностранцы работали честно и качественно и получали помимо зарплаты правительственные благодарности и подарки. А некоторые - такие, как, например, шеф-консультант Днепростроя полковник Купер, - были награждены орденами Трудового Красного Знамени.

К середине 30-х годов необходимость в зарубежной помощи отпала, но ряд иностранных специалистов не пожелал покидать СССР и оставался у нас до самой войны. Были и те, кто уехать не успел, и судьба многих их них оказалась трагической. Одних репрессировали наши власти: сослали в Сибирь, Казахстан, на Дальний Восток, другие были интернированы в Германию и подверглись репрессиям там.

По-разному сложились и судьбы членов Комиссии ГОЭЛРО. Все они принадлежали к энергетической элите страны, а должности, которые они занимали к началу 30-х годов, соответство вали верхним ступенькам в иерархии советской партийно-хозяйственной номенклатуры. И. Г. Александров - главный инженер Днепростроя, а затем член президиума Госплана, А. В. Винтер - директор Днепростроя, а затем - управляющий Главэнерго, Г. М. Кржижановский - председатель Госплана и т. д. Многие из них пользовались в народе большой популярностью

Возможно, именно это и побудило Сталина убрать электрификаторов с руководящей работы и выдвинуть на первый план собственную креатуру: А. А. Андреева, Л. М. Кагановича, В. В. Куйбышева, Г. К. Орджоникидзе и других. И тогда он передал многих главных творцов плана ГОЭЛРО в систему Академии наук: минуя все необходимые промежуточные ступени, академиками стали И. Г. Александров, Б. Е. Ведереев, А. В. Винтер, Г. О. Графтио, Г. М. Кржижановский. Не у всех, однако, судьба сложилась столь благополучно. Из одного только руководящего ядра Комиссии ГОЭЛРО пять человек были репрессированы: Н. Н. Вашков, Г. Д. Дубеллир, Г. К. Ризенкамф, Б. Э. Стюнкель, Б. И. Угримов.

ПРЕДШЕСТВЕННИКИ И ПОСЛЕДОВАТЕЛИ

К числу существующих в отношении плана ГОЭЛРО мифов относится и тот, что он якобы не представляет собой оригинальной разработки, а скалькирован с книги немецкого профессора политической экономии К. Баллода, изданной в Германии в 1898 году и именовавшейся "Государство будущего, производство и потребление в социалистическом государстве". С этой книгой отечественные электрификаторы были, разумеется, хорошо знакомы и при разработке плана ГОЭЛРО ею пользовались. Но, во-первых, сам этот материал - всего лишь кабинетный проект, в достаточной мере абстрактный, и вопрос о его реализации никогда не стоял и стоять не мог. Во-вторых, российские научные кадры от зарубежных ничуть не отставали, а в некоторых отношениях - в том числе в вопросе строительства экономики с опорой на энергетику - даже опережали их. А, в-третьих, и это самое главное, природа и сырьевые ресурсы России, ее территория, экономика, демография, национальный менталитет и даже денежная система столь уникальны, что исключают саму возможность полного заимствования и тем более копирования каких бы то ни было конкретных программ.

Поэтому можно смело утверждать, что как в теоретическом, так и в практическом аспекте план ГОЭЛРО оригинален и аналогов в мировой практике не имел. Напротив: его уникальность, привлекательность и практическая реальность стали причиной попыток копирования его ведущими странами мира. В период 1923-1931 годов появились программы электрифика ции США (разработчик Фран Баум), Германии (Оскар Миллер), Англии (так называемая комиссия Вейера), Франции (инженеры Велем, Дюваль, Лаванши, Мативэ и Моляр), а также Польши, Японии и т. д. Но все они закончились неудачей еще на стадии планирования и технико-экономических разработок.

ИТОГИ

План ГОЭЛРО сыграл в жизни нашей страны огромную роль: без него вряд ли удалось бы вывести СССР в столь короткие сроки в число самых развитых в промышленном отношении стран мира. Реализация этого плана сформировала, по сути дела, всю отечественную экономику и до сих пор в значительной мере ее определяет.

Составление и выполнение плана ГОЭЛРО стали возможным и исключительно благодаря сочетанию многих объективных и субъективных факторов: немалого промышленно-экономического потенциала дореволюционной России, высокого уровня российской научно-технической школы, сосредоточения в одних руках всей экономической и политической власти, ее силы и воли, а также традиционного соборно-общинного менталитета народа и его послушно-доверитель ного отношения к верховным правителям.

План ГОЭЛРО и его реализация доказали высокую эффективность системы государственного планирования в условиях жестко централизованной власти и предопределили развитие этой системы на долгие десятилетия.

Жертвы, принесенные советским народом ради реализации плана ГОЭЛРО, были огромны. Забыть о насущном дне ради грядущего - таков был пафос системы, родившей этот план и обеспечившей его выполнение. Стоила ли цель таких жертв? - дать ответ на этот вопрос предстоит нашим потомкам.

Л. Б. КРАСИН - СОЗИДАТЕЛЬ И РАЗРУШИТЕЛЬ

Особенностью энергетического сообщества России начала ХХ века стала причастность ряда инженеров-энергетиков к революционному движению. Г. М. Кржижановский, И. И. Радченко, П. Г. Смидович, С. Я. Аллилуев и многие другие, поднимавшие в 20-х годах хозяйство Советской России из руин, на самом деле восстанавливали то, что сами же и сломали.

Но самой, пожалуй, яркой фигурой был в этом отношении Л. Б. Красин - талантливый инженер и великолепный профессионал, блестящий оратор, жизнелюб и покоритель женских сердец, мужественный и убежденный человек, государственник, мечтавший о величии России, он направил все свои силы, время и способности на разрушение им же "до слез любимой Родины".

Свою инженерную деятельность и служебное положение Красин всегда использовал в интересах социал-демократов, а затем - большевиков, и притом их самого радикального крыла. К примеру, Биби-Эйбатская ТЭС (Баку), на которой он с 1900 года работал заместителем директора, сразу стала местом работы для ряда партийных активистов (С. Я. Аллилуева, А. С. Енукидзе и других) и прикрытием для типографии, печатавшей листовки, прокламации и газету "Искра". Исключительные способности проявил Красин в деле добывания средств для этой типографии: он, например, организовал целую серию благотворительных концертов с участием В. Ф. Комиссаржевской, которые проходили в особняке начальника бакинской полиции.

Затем Красин в 1904 году переехал в Орехово-Зуево и возглавил там, по приглашению фабриканта С. Т. Морозова, строительство фабричной ТЭС. Практически сразу после его приезда возникла в этом тихом уголке подпольная типография и буквально наводнила своей продукцией и Москву, и окружающие ее регионы.

С 1905 года Красин занимал должность ведущего инженера в электрокомпании "Общество 1886 года" (Санкт-Петербург), одновременно возглавляя "Боевую техническую группу" питерского комитета РСДРП. А в 1907 году он, будучи главным казначеем партии, организовал в Тифлисе ограбление инкассаторского экипажа боевиком Камо. Похищенные при этом 500-рублевые купюры были перевезены в Санкт-Петербург и хранились в служебных сейфах "Общества 1886 года" и котельных городских ТЭС.

Перейдя впоследствии на руководящую работу в компанию "Сименс - Шукерт" и дослужившись там до должности генерального управляющего российского отделения, Красин укрывал в этой компании бежавших политзаключенных, снабжал их поддельными документами, руководил серией ограблений банков и печатанием фальшивых банкнот.

Не менее решительной была и его послереволюционная деятельность. Именно Красиным был подготовлен декрет об отказе Советской России платить долги России царской. А в свои последние годы он - на посту наркома внешней торговли - добывал для плана ГОЭЛРО импортное оборудова ние, да и вообще старался любыми способами пополнить государственную казну. В том числе - за счет продажи сокровищ Эрмитажа и Третьяковской галереи.

Л. К. РАМЗИН. ТРАГЕДИЯ УЧЕНОГО

Один из крупнейших теплотехников ХХ столетия Л. К. Рамзин политических пристрастий не имел с юности. Его интересовала только наука. В 1914 году он по окончании Императорского технического училища (ныне МГТУ имени Н. Э. Баумана) был оставлен при нем для научной и педагогической деятельности. Не прошло и пяти лет, как имя Рамзина стало упоминаться в одном ряду со столь известными русскими теплотехниками, как В. И. Гриневецкий и К. В. Кирш.

К работе над планом ГОЭЛРО Рамзина привлекли исключительно благодаря его профессиональным качествам, и вклад его в этот план был исключительно весом. А в 1921 году Рамзин по рекомендации Ленина вошел в состав Госплана, одновременно возглавив только что созданный Всероссийский теплотехнический институт (ВТИ). Институт под его руководством стремительно развивался, а сам ученый вел успешные изыскания главного своего детища - прямоточного парового котла, предназначенного для использования дешевого топлива вместо высококачественного. Казалось, Рамзина ждет блестящее научное будущее, но жизнь распорядилась иначе.

В конце 20-х годов в стране прошло несколько инспирированных Вышинским и Крыленко политических процессов, жертвами которых становилась техническая интеллигенция. Причин тому было две. Во-первых, по мере индустриализации роль "белых воротничков" возрастала, а вместе с тем росла и их независимость от власти. Власть этого терпеть не захотела. А во-вторых, к этому времени - из-за устаревшего и износившегося оборудования - резко увеличилось число аварий на производстве, особенно в угольной промышленности. Деньги на обновление технического парка в стране отсутствовали, а признавать свои ошибки в стратегии промышленного развития страны власть не считала нужным. Надо было срочно подыскать виновника всех бед, и его нашли: инженеры-вредители, "спецы", техническая интеллигенция.

Самым громким из них стал процесс "Промпартии", по которому проходило восемь человек: профессор МВТУ и директор ВТИ Л. К. Рамзин, председатель секции Госплана и профессор Военно-воздушной академии И. А. Калинников, председатель секции Госплана В. А. Ларичев, председатель Научно-технического совета ВСНХ профессор Н. Ф. Чернавский, председатель коллегии Научно-исследовательского текстильного института профессор А. А. Федотов, технический директор Оргтекстиля С. В. Куприянов, ученый секретарь ВТИ В. И. Очкин и инженер Всесоюзного текстильного синдиката К. В. Ситнин.

Какие меры воздействия и какой степени были применены к Рамзину, неизвестно, но его "признания" стали основой для последующего обвинительного заключения. Пятерых приговорили к 10-летнему заключению, троих - к 8-летнему. Все они, кроме Размина, погибли в лагерях. Что же касается его самого, то он получил возможность продолжать научную работу, правда, уже за колючей проволокой. Это был первый опыт тех самых "шарашек", в которых впоследствии трудились Туполев и Королев, Тимофеев-Ресовский, Солженицын и тысячи других с именами, не столь известными.

В конце 1931 года Рамзин завершил свою работу по созданию опытного образца прямоточного котла, и через несколько месяцев прошли испытания. Приказом наркома тяжелой промышленности Г. К. Ордж