Беломорканал называют большой братской могилой. А может, это все же памятник?

В августе 1933 года, 75 лет назад, Председатель Совета Народных Комиссаров Союза ССР подписал постановление о зачислении Беломоро-Балтийского канала «в число действующих внутренних водных путей СССР».

Еще до закладки ему присвоили имя самого первого человека державы. Именно Сталин был его крестным отцом и повивальной бабкой. Проектировать и строить канал было поручено самой могущественной в ту пору организации - ОГПУ. 18 февраля 1931 года поручено, а в ноябре уже сотни тысяч людей с кирками, ломами и тачками начали великую стройку. Канал был построен в рекордно короткие сроки - за 20 месяцев. Он в три раза больше Панамского и на 67 километров длиннее Суэцкого, в то время как Суэцкий строился 10 лет, Панамский - 28.

"Инженеры смущаются: "Срок мал, проект не готов, Карелия - страна болот, скал и валунов”, - вспоминал позже первый начальник Беломорстроя Лазарь Коган.- Смущаются и отвечают: "Если сотни полторы экскаваторов, десятков восемь паровозов, много десятков компресоров, то, пожалуй, построим”. Отвергаем "астрономию” решительно и твердо. Говорим инженерам правду: "На это не надейтесь... Тот, кто выставляет обязательным условием сотни экскаваторов, паровозов и т.п., канал строить не хочет. Хорошо и нужно знать математику, но мертва она для строителя, если он не знает поправочных коэффициентов на большевистскую волю, социалистические методы организации труда, культурно-бытовое обслуживание рабочего и умение организовать настоящий производственный порядок”. 

Теперь-то мы знаем, что это были за "методы”, каково "обслуживание” и каков "порядок”. Теперь говорят: какой ценой построен канал? Да и нужен ли он был вообще?

Значение канал все же имел. Экономическое и, главным образом, военное, стратегическое, в четыре раза сократив путь из Ленинграда в Архангельск. 

Идея канала будоражила умы не один век. С того самого времени, когда в 1702 году Петр Первый, протащив посуху из Белого моря в Онежское озеро фрегаты «Курьер» и «Святой дух», смело и неожиданно захватил шведскую крепость Орешек на Ладоге. Этот путь был назван в народе «Осударевой дорогой». Многим хотелось после того легендарного рейда соединить море с озером водным путем, но строительство требовало средств, которых не было в казне ни одного государя-императора. Не было их и у Сталина. Но у него было другое - огромный репрессивный аппарат и немереное количество бесплатной рабочей силы. 

... Стою на станции Медвежьегорск. Тот же вокзал с куполом, что и семьдесят лет назад. Арестанты крестились, принимая его за купол церкви. Инженеры, служащие, священники, беспризорники, проститутки, раскулаченные крестьяне, воры, белые офицеры, казаки, карточные шулеры, ученые, представители дворянских фамилий, бандиты, литераторы, басмачи в чалмах и рваных халатах... Всех их уравняла судьба перед Каналом. И судьба эта начиналась отсюда, с Медвежьегорска. Здесь был штаб стройки. Сохранилось здание ОГПУ, в котором ныне безмятежно расположился рынок. Дом, выстроенный специально для Сталина на случай, если он надумает здесь остановиться, присутствуя на торжественном открытии канала. Сталин на открытии был, но в дом даже не зашел. Его передали начальнику канала, но был он огромен, для жилья неудобен, поэтому начальник скоро с легким сердцем съехал в обычную квартиру, а мистический дом отдали многодетной семье. 

В августе 1933 года по только что проложенному водному пути от Белого моря до Онежского озера отправилась группа маститых пролетарских писателей во главе с Максимом Горьким. В августе отправилась, а в декабре уже была сдана рукопись книги "Канал имени Сталина”. Тоже в рекордные сроки. Среди авторов - Горький, Зощенко, Иванов, Катаев, Инбер, Толстой, Шкловский - всего 35 писателей.

Спустя некоторое время книгу приговорили к смерти, потому как ее главные герои - чекисты, руководители ОГПУ - оказались врагами народа.

Редкие экземпляры сборника дожили до наших дней. Людей, переживших описанную в ней эпоху, осталось еще меньше. 

Чтобы увидеть хоть немногих свидетелей того времени, я когда-то отправился в путешествие по его шлюзам. Видел уникальную Шаваньскую плотину, сработанную целиком из дерева, и не менее уникальную дамбу "врага народа” князя Вяземского, выложенную из камня подобно тому, как выкладываются ограждения возле домов в греческих поселениях Приазовья. И чем больше было встреч, тем в большем смущении оказывался. Канал не подходил ни под одно из привычных определений. Точнее, подходил под все сразу. Да, он был и большой братской могилой, душегубкой, но был и уникальным гидротехническим сооружением. Он ломал человеческие судьбы, но он и лепил их. А люди, которые, казалось бы, должны были его проклинать, заступаются за него, обижаются, когда о канале говорят плохо. 

...Дед Роман уже плохо слышал. Но, несмотря на глухоту, он ночью и днем вслушивался в гудки пароходов. Люди болтают, что канал хотят продавать финнам. Дед Роман не хотел, чтобы канал закрывали или продавали. 

Его привезли сюда силой. Да 17 лет он жил в курской деревне. Беда пришла, откуда не ждали. За сестрой Романа Дятлова ухаживал местный активист, а она отказалась выходить за него замуж, вот он в сердцах, в отместку и записал всю их крестьянскую семью в кулаки. Хату сломали, семью забрали. Роман какое-то время прятался у родственников, надеялся, что можно переждать, что о нем забудут. А его искали по полям, проверяя вилами каждую копну сена, каждую скирду соломы. Нашли, арестовали, и вскоре вместе с другими такими же горемыками посадили в товарный вагон и привезли на берег Белого моря. Мать с четырьмя малышами оставили в Беломорске, остальных погнали в Кочкому, оттуда пешком - в Верхний Идель - валить лес. 

Жили в оставшемся после зэков бараке все вместе - мужчины и женщины, семейные и холостые, старики и юнцы. Без конвоя, но с охранником и комендантом.

 Комендант был паскуда, потом он то ли застрелился, то ли повесился. Но паскудами были и свои, из переселенцев, которых назначали нарядчиками. Условие выживания у всех одно - выполнение нормы. Тех, кто не выполнил, закрывали на ночь в холодный карцер, предварительно помыв в бане, и уменьшали пайку. После этого человек быстро угасал. Так умер их земляк Холодилин. Притащился из леса, сел на нары, да так, сидя, и умер. 

Потом режим смягчился. Тех, кто выжил, стали посылать на курсы, учить разным профессиям. Потом расселили в пришлюзовых поселках и заставили обслуживать канал взамен заключенных и гэпэушников. 

Николай Серегин, уроженец Тамбовщины, после смерти отца уехал со старшим братом в Москву, жил на Плющихе, ходил в 9-ю школу. Когда в 1932 году в стране начали вводить паспортную систему, им предложили из Москвы выехать. Они не послушались. Тогда их забрали. Месяц держали в каталажке, потом в вагоны и - сюда. Вымыли в бане. Всех вместе, вспоминает он, женщин и мужчин, парней и девчат. И - туда же, в Верхний Идель, на лесоповал. Позже работал на дамбе, смотрел за уровнем воды и отходящим каналом. Вольно, но без паспортов, без права выезда и выходных. 

Григорий Шакула тоже из крестьян. Отец с матерью отказались идти в колхоз и за это загремели из теплой Кубани в неведомый дотоле Котлас. Осенью привезли, а зимой отец с матерью померли. Григорий ударился в бега. Вернулся на Кубань к сестре, устроился работать в колхоз. Но через две недели опять его забрали и повезли на этот раз в Карелию. У ботинок оторвались подошвы, и зимой ходил валить лес почти босым. Каждую ночь, вспоминает он, в бараке умирало по три-четыре человека.

Жена тоже из спецпереселенцев, познакомились на 11-м шлюзе. Нарожали пятерых детей. Первая дочь - начальник вахты, большой на канале человек. Вторая - работает на 11-м шлюзе. Сын шоферит. Для них канал - родина и кормилец. 

На 10-м шлюзе познакомились с Владимиром Огурцовым, который тут с 1935 года. "На нашем узле, - рассказывал он,- работали 13 тысяч человек, и каждый день человек по 60 гибли. За селом горушка песчаная, там и хоронили. Были и беспризорники, проститутки, уголовники.

Часто отказывались от работы. Так их партиями вели в лес и расстреливали. Охранников спрашивали: "Куда ведете?” "На прогулку”, - отвечали.

Зачем же Роману Дятлову, Николаю Серегину, Григорию Шакуле и другим старикам, доживавшим свой век в пришлюзовых поселках (многих из них уже нет в живых), так было беспокоиться о канале, который принес им столько страданий? Я пробовал это понять и не мог. Помогла карельская природа. Они представились мне вдруг деревьями, пересаженными бездушным селекционером с плодородных черноземов на каменистую карельскую почву. Да, многие погибли, другие выросли узловатыми, кривыми. Но выросли. Так за что же им обижаться на те камни, которые все же дали им жизнь. Осталась обида на конкретных людей, сломавших их судьбы. На канал - нет. Канал - это святое. На него положена жизнь. Как ни крути, а выходит, что сам канал является одновременно и уникальным гидротехническим сооружением, и кладбищем, и памятником. 

Как согласиться с тем, что жизнь на его сооружение положена напрасно? Каким бы ликом ни оборачивалась к строителям судьба, они верили до последнего вздоха, что делали великое дело. 

А я все пытался найти старые захоронения. Не нашел. На месте бывшего зэковского кладбища в Сосоновце, говорят, стоит ныне памятник Ленину. На другом кладбище - подстанция. По третьему прошла железнодорожная ветка. На месте четвертого - сенокос. Там, где было пятое, - дачи. Где-то здесь, в бесконечных болотах, умирали прототипы героинь повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие». Зори здесь действительно тихие. Грибы, лес, рыбалка. На многочисленных островах много клюквы. 

...Сдан канал был в эксплуатацию 2 августа 1933 года. Построили его в рекордно короткие сроки - за 20 месяцев. Братская могила длиною в 227 верст. Он в три раза больше Панамского и на 67 километров длиннее Суэцкого, в то время как Суэцкий строился 10 лет, Панамский - 28. 

Александр Калинин