4 октября 1769 года, 240 лет назад, в семье небогатого помещика Андрея Андреевича Аракчеева родился сын, которого назвали Алексеем. Гувернеров не заводили по бедности (всего-то и крепостных было 20 душ), а весь труд в обучении барчука премудростям чтения и письма взял на себя сельский дьячок. Худо-бедно, но грамоте Аракчеев-младший выучился, хотя ему больше нравилось считать и умножать. Впрочем, приумножить папенькино хозяйство вряд ли бы получилось: еле-еле концы с концами сводили…

Задумал Андрей Андреевич отвезти парня в столицу, в санкт-петербургский артиллерийский кадетский корпус. На что рассчитывал, не имея ни гроша в кармане? Уповал на то, что шустрый Алешенька каким-то образом глянется начальству. Да где там! Дальше канцелярии не пустили: плати 200 рублей, а если нет – скатертью дорога!

Денег не было, но прослышал хитрющий новгородский помещик, что санкт-петербургский митрополит Гавриил по воскресеньям раздает бедным какую-никакую денежку, на то был императорский указ, самой Екатериной II подписанный. Оделся Аракчеев-старший победнее и отправился в воскресный день за подаянием. Митрополит не обидел – досталось Андрею Андреевичу аж три рубля серебром.

Но смелость города берет! Обратился к митрополиту с просьбой, мол, можно я к начальнику кадетского корпуса пойду, попрошу за Алешеньку, да на вас сошлюсь? Священник чуть рукой качнул: делай что хочешь! Дело-то вроде благое – родине служить!

Судьба спасла от валуна

Аудиенции с начальником Аракчеев-старший добился с трудом, но услышав о высочайшей воле митрополита, Петр Иванович Мелиссино не стал чинить препятствий: пусть учится, глядишь, толк будет!

Толк и вправду получился. Единственная незадача: кадеты невзлюбили своего товарища. И не столько из-за того, что был из бедных (бедность, как известно, не порок), а за его постоянное стремление быть на глазах у начальства. К тому же он наушничал, выдавая чужие секреты командирам. Вычислить ябеду кадетам не составило труда. С тех пор его время от времени били. Зато у начальства был в почете, очень скоро Аракчеева назначили младшим командиром. И уж тут он показал себя в полной красе – гонял подчиненных, как сидоровых коз.

Такого отношения к себе обиженные кадеты не стерпели, решив пойти на смертоубийство. Они втащили на второй этаж огромный валун и, увидев, что Аракчеев стоит как раз под окном, по сигналу скинули валун вниз. Но не иначе как сам святой Петр отвел эту беду – Алексей увидел, что ротный обронил носовой платок и сделал шаг в сторону. Это и спасло ему жизнь…

Скандал был неимоверный, часть кадетов из училища выгнали. А с Аракчеевым вообще престали разговаривать. Но разве это обстоятельство помешало ему получить офицерские погоны в неполные 18 лет? А самое главное – ему не пришлось служить у черта на куличках – Алексея оставили в родном кадетском корпусе, преподавателем. И даже больше – однажды суперисполнительного молодого офицера тот же Мелиссино порекомендовал графу Николаю Салтыкову в качестве наставника по инженерному и фортификационному делу.

Главнокомандующий войск наследника престола

И здесь судьба снова улыбнулась бедному дворянину. Наследник престола Павел Петрович обратился к Салтыкову с просьбой прислать ему офицера-артиллериста, который бы смог стать ему лично преданным. Граф не без расчета на будущее предложил наследнику Алексея Аракчеева. Будущему императору молодой офицер очень понравился: исполнительный, дисциплинированный, ест начальство глазами. К тому же умеет рискнуть, пусть даже на «грани фола». Но все недостатки компенсировались личной преданностью. Несколько лет такой службы, и молодой офицер – комендант Гатчины, а потом и командующий всеми сухопутными войсками наследника престола. И в 26 лет, не принимая участия ни в одном сражении, Аракчеев становится полковником!

Дальше – больше! После смерти Екатерины II на престол вступает ее сын – Павел Петрович. При этом император не забывает «порадеть родному человечку», назначив Аракчеева комендантом столицы с присвоением воинского звания «генерал-майор». Не прошло и полгода, как фаворит возводится в баронское звание, а чтобы новоиспеченный барон не был таким «худым», император пожаловал ему две тысячи крепостных крестьян по выбору в любой губернии. Алексей Андреевич остановил свой выбор на родной, Новгородской губернии, выбрав село Грузино.

А дальше судьба фаворита напоминала брутальный маятник. Его то осыпали милостями, то с позором увольняли со службы. Но как ни парадоксально – каждый император (а их на веку Аракчеева было трое) находил в нем «недостающее звено». Или краеугольный камень, способный на какое-то время укрепить власть. И никого из последующих самодержцев не смущал тот факт, что его предшественник увольнял «достопочтимого» Алексея Андреевича за подлые поступки, несовместимые со званием дворянина и офицера. А тем более генерала.

Дайте женщине власть...

Что касается личной жизни, то Аракчеев, как шутили его многочисленные недруги, был женат на государевой службе. И в этом не было никакого преувеличения: рабочий день графа частенько начинался в четыре часа утра, а заканчивался обычно заполночь. Его попытались спасти с помощью женщины, практически заставив жениться на Наталье Хомутовой, но молодая женщина не нашла нужным плясать под дудку мужа, сей брак распался очень скоро.

Естественно, Алексей Андреевич довольно часто бывал в Грузино, где он и заприметил жену кучера – Настасью. Чем она его зацепила – история умалчивает. Наверняка, личной преданностью. Или молодостью (Аракчеев был старше невенчанной супруги на 31 год). Самые ехидные ненавистники фаворита говорили, что в деревне не осталось ни одного мужика, начиная от 14 лет, кто бы не попробовал все прелести г-жи Минкиной. Но как только барин и жена кучера стали любовниками – молодая женщина тут же переменилась: ей доставляло удовольствие истязать крестьян, а больше всего своего бывшего мужа – его секли чаще всего. В конце концов, крестьяне не выдержали: однажды, когда Аракчеев был в столице, они взбунтовались и зарезали г-жу Минкину...

Несчастный деспот...

Это скорбное обстоятельство, с одной стороны, ожесточило царского фаворита: он стал заметно жестче, но с другой стороны – он некоторое время находился в полной прострации, на которую и пришлось восстание декабристов. Его нерешительность в суровое время не осталось незамеченной – им лишний раз пренебрегли.

В истории остался термин «аракчеевщина», как политика крайней реакции, полицейского деспотизма и грубой военщины. Он был родоначальником «военных поселений», человеком гораздо более суровым, чем веком позднее «железный Феликс». Над ним откровенно насмехались, но вынуждены были считаться куда более значимые для истории Российской империи люди, – тот же Александр Сергеевич Пушкин.

Последний не преминул увековечить образ Аракчеева в поэзии…

Всей России притеснитель,

Губернаторов мучитель

И Совета он учитель,

А царю он – друг и брат.

Полон злобы, полон мести,

Без ума, без чувств, без чести,

Кто ж он? Преданный без лести

Б.... грошевой солдат.

Остается добавить, что земной путь «деспота», а, по сути, просто несчастного человека завершился 21 апреля 1834 года.