Аркадий Кошко по праву считается лучшим сыщиком начала 20-го века. Он первым стал активно применять дактилоскопию и другие методы раскрытия преступлений, которые сейчас признаны во всем мире.

Вначале прошлого столетия московские жулики и грабители всех мастей при одном упоминании имени Кошко истово крестились: "Пронеси, Господи!". Он был первым, кто применил на практике новейшие методы тогдашней криминалистической науки, в том числе дактилоскопию и антропометрию. Став руководителем московского сыска, он выстроил четкую и надежную систему его организации. За несколько лет она дала впечатляющий результат. И в 1913 году, во время Международного съезда криминалистов в Швейцарии, Московская сыскная полиция заняла первое место по раскрываемости преступлений.

Восхождение

Профессиональным сыщиком Аркадий Кошко стал не случайно. Родился Аркадий Францевич в 1867 году в богатой и знатной дворянской семье, которая проживала под Минском. Он с детства любил подвижные игры, занимался спортом, мечтал о героических приключениях. И зачитывался криминальными романами. Книги Амброза Бирса и Эдгара По, Уильяма Коллинза и Анны Рэдклиф были у него настольными. Позднее им на смену пришел французский писатель Эмиль Габорио, создавший ловкого и мужественного сыщика Лекока. Именно Лекок, задолго до появления Шерлока Холмса, применил новый метод: нередко гримировался и переодевался, ставил себя на место преступника и своими умозаключениями доводил расследование до логического завершения. Так литературный герой Лекок, человек крепкого спортивного склада и проницательного ума, долгие годы служил молодому Аркадию Кошко образцом для подражания.

Книги, спорт, жажда романтики и приключений привели его к решению поступить на военную службу. Он без согласия родителей отправился в Казанское пехотное юнкерское училище. И после его окончания получил назначение в пехотный полк, расквартированный в Симбирске. Однако однообразная служба: подъем, зарядка, завтрак, марширование на плацу, затем тоскливые и однообразные занятия в классах не очень устраивали молодого офицера. Армейская жизнь не имела ничего общего с юношескими мечтами, с которыми ему совсем не хотелось расставаться. И в 1894 году он подал прошение об отставке.

Его желание расследовать преступления исполнилось в Риге, куда Аркадий переехал из Симбирска, - там в полицию требовался инспектор по уголовным делам.

Бывший военный решил попробовать себя в "криминальном" деле. Он с большим интересом знакомился с методикой раскрытия уголовных дел по "горячим следам", создал и быстро расширил агентурную сеть, научился психологически точно допрашивать свидетелей, создавал свою картотеку. Его умение распутать, казалось бы, самое безнадежное дело создало ему авторитет и предпосылки для быстрого продвижения по карьерной лестнице. Причем пользовался Кошко приемами любимого им Лекока -переодевался в лохмотья, гримировался, бродил по притонам. И заводил знакомства. Метод "опускания" в нижнюю социальную среду позволил ему опознать многих преступников и пополнить свою картотеку. Уже через шесть лет, когда кривая преступности в Риге заметно поползла вниз, ему предложили занять пост начальника Рижской полиции. А еще через пять лет слава о нем дошла до Петербурга, и его вызвали в северную столицу и, с высочайшего позволения, предложили место заместителя начальника полиции в Царском Селе.

Главный сыщик Москвы

Но все же наиболее значимым и плодотворным оказался его период работы и жизни в Москве, когда он был назначен не только начальником Московской сыскной полиции, но и заведующим уголовным розыском всей империи. Он любил свое дело и всецело был ему предан, не представлял себя без полиции. При этом, несмотря на свой высокий чин и обширный штат сотрудников и агентов, не гнушался сам браться за распутывание сложных преступлений. Вот когда пригодилась ему практика переодеваний и гримировки. Так, при его прямом участии в Москве была раскрыта банда мошенников, промышлявшая поддельными миллионными векселями, был схвачен главарь налетчиков, грабивших в Подмосковье дорогие поместья, известный и неуловимый бандит Васька Белоус.

На дверях служебного кабинета Аркадия Францевича Кошко висела табличка: "По срочным делам принимаю круглосуточно. На службе - до 19 часов, дома - в остальное время".

Кошко вспоминал, что в первый год его пребывания в Москве, он на Рождество чуть не сошел с ума от огорчения. 27 декабря было зарегистрировано до шестидесяти крупных краж с подкопами, взломами, выплавливанием несгораемых шкафов и т. п., а о мелких кражах и говорить нечего: их оказалось в этот день более тысячи. Из этих цифр следовало, что город наводнен ворьем всех мастей, и предстояло вымести из него этих паразитов. Кошко решил произвести облавы. Они проводились постоянно, чуть не ежедневно в разных районах Москвы, а три-четыре раза в год главный сыскарь первопрестольной давал генеральные сражения российским мошенникам. Надо отметить, что при сыскной полиции имелись и собственный парикмахер, и собственный гример, и обширнейший гардероб всевозможнейшего форменного, штатского и дамского платья, и, самое главное: первые лаборатории дактилоскопии и антропометрии.

Предпраздничные облавы дали прекрасные результаты, и на четвертый год пребывания Кошко в Москве была Пасха, не ознаменовавшаяся ни одной крупной кражей. Покой продлился почти до 17 года.

Бриллианты из Успенского собора

Всероссийскую известность Аркадию Францевичу Кошко принесло расследование одного нашумевшего уголовного дела, интерес к которому проявила и царская семья. Весной 1910 года рано утром Кошко домой позвонили из Управления сыскной полиции, располагавшейся тогда в Малом Гнездниковском переулке. Дежурный, срывающимся от волнения голосом, сообщил, что в Кремле в Успенском соборе совершено неслыханное по дерзости ограбление. Неизвестный каким-то образом забрался в храм и пытался вынести из него, видимо, драгоценности. Когда всходило солнце, солдат, охранявший собор, увидел человека со свертком, пытавшегося вылезти из узкого окна бойницы. Он окликнул его, тот не ответил, и тогда солдат произвел выстрел. Человек скрылся в бойнице. Ворота собора заперты с вечера, на территории Кремля никого посторонних нет...

К тому времени Кошко уже два года возглавлял Московский уголовный сыск. На его счету были сотни раскрытых убийств, распутанных преступлений, схваченных бандитов. Причем, не только в первопрестольной, но и в других городах страны. Он раскрывал дела мошенников и аферистов высшей категории, накопил богатый криминалистический опыт, выезжал за границу для обмена этим опытом с коллегами. Но кто мог осмелиться залезть в старинный охраняемый собор пятнадцатого века, возведенный еще итальянскими мастерами, в котором были выставлены реликвии, близкие сердцу каждого россиянина? Такого он не мог себе представить.

В то же утро, узнав о произошедшем в Кремле, Николай Второй распорядился в течение ближайшего времени поймать виновных и доложить. Удастся ли московскому полицейскому за несколько дней раскрыть ограбление Успенского собора?

Едва Кошко прибыл в Кремль, как тотчас распорядился закрыть все ворота. Усилил патруль своими агентами на близлежащих территориях. Но войти в собор и произвести там обыск не мог: не было ключей. Шло время. Наружный осмотр ничего не дал. На земле никаких следов не заметили. Часовой под присягой поклялся, что поста своего не покидал, на выстрел к нему на помощь прибежали еще солдаты, так что выйти из храма преступник не мог.

Когда появилось встревоженное духовенство во главе с митрополитом Владимиром, ворота в собор, наконец, открыли. Вокруг бегали вездесущие газетчики. Несколько вооруженных полицейских осторожно осмотрели храм изнутри. Никого в нем не обнаружили. Побывали во всех подсобных помещениях, заглянули в библиотеку, спустились в подвал, затем слазили на самый верх, на колокольню. Ни одной души, не считая мирно ворковавших голубей. Вор как сквозь землю провалился. А что он украл? Священники обратили внимание, что из главной святыни храма, из Владимирской иконы Божией Матери пропали самые большие и дорогие камни: бриллиант и изумруд. Работал грабитель, разбирающийся в ценностях, причем делал все ночью, так как до позднего вечера в соборе находились прихожане.

Люди, собравшиеся на площади перед Кремлем, требовали выдачи преступника. Узнав о пропаже, они поклялись караулить день и ночь, и были готовы разорвать негодяя на части. Кошко, приходилось выходить к ним, успокаивать. Он обещал в ближайшее время найти осквернителя и просил всех разойтись.

Затем Кошко отправился в управление. Он пригласил к себе на беседу известных воров, содержателей "малин". Все они как один отрицали свое участие в ограблении Успенского собора. Из Кремля по телефону поступали те же неутешительные вести. Все сходилось к тому, что преступник оставался в храме. Но где прятался? Он же не птица, не мог летать по воздуху? Скорее всего, скрывался за гигантским иконостасом, занимавшим всю стену от каменного пола до самого верха. Правда, было непонятно, каким образом он мог туда пробраться? Расстояние между стеной и иконами составляло всего несколько сантиметров. Снимать иконы митрополит категорически запретил. Пришлось сыщикам принесенными длинными баграми прощупывать все свободное пространство. Результатов никаких.

Кошко упросил митрополита оставить на ночь в храме своих вооруженных людей. Митрополит опять с неохотой согласился - утром нужно было проводить богослужение. Он запретил всякий шум и крики, тем более открывать стрельбу.

Ночь Кошко провел без сна. Ждал телефонного звонка. И рано утром, не вытерпев, сам поехал в Кремль. Сыщики доложили, что ночь прошла спокойно, никто не объявился. И снова Кошко пришлось упрашивать митрополита не начинать богослужение. Он опасался, что именно этого момента дожидается и скрывающийся в соборе человек, ждет толпы, чтобы раствориться в массе. Он уже -понял, что преступник должен быть невысокого роста и щуплым.

Три дня продолжалась осада. И она принесла плоды. Ночью сыщики услышали какие-то шуршащие звуки, на пол неожиданно шлепнулся сверток, а затем из-за иконостаса выползла тонкая грязная фигурка, и человек тут же упал в обморок. Это был худенький мальчишка лет четырнадцати. Чувств он лишился, видимо, от истощения и жажды.

Прибывший по звонку Кошко тайно вывез юного грабителя, так как опасался мести толпы. Он сжалился над мальчишкой, который поднял на ноги всю московскую полицию, взбудоражил Государя. У себя в управлении он, прежде всего, напоил его, накормил, и тот, не без нажима со стороны сыщика, чистосердечно рассказал ему всю историю своих злоключений.

Грабителем оказался Сергей Семин, ученик ювелира. Именно он замыслил осуществить кражу драгоценностей и спрятался в храме. Потом вместе со свертком камней попытался вылезти наружу через окно. Но его остановил выстрел. И в страхе он три дня скрывался за иконостасом. Ждал, когда снимут осаду и начнется богослужение, и, как обезьяна, перелезал из одной ниши в другую, питался сухими просфорами, которые находил за иконами. Это чистосердечное признание, тем не менее, не спасло Семина от сурового наказания. Суд присяжных приговорил его к восьми годам каторжных работ.

К чести Кошко следует добавить, что именно в этот же период ему довелось раскрыть еще одно преступление, куда более страшное: убийство в Ипатьевском переулке, где в одном нежилом доме сыщики обнаружили сразу девять трупов. Все три комнаты были залиты кровью, вскрытые сундучки свидетельствовали, что мотивом для расправы с жертвами явилась обычная жажда наживы. Вскоре выяснилось, что убита была семья молодого крестьянина, приехавшего из деревни в Москву с женой и детьми на заработки. Убийцей оказался тот самый знакомый, который дал им приют. Он приходил в гости и знал, что в сундучках переселенцев хранились деньги от продажи жилого дома.

Одновременное раскрытие двух громких дел прибавило славы знаменитому московскому сыскарю. Он удостоился величайшей похвалы: император выразил свое удовлетворение успешно завершенным раскрытием кражи в Успенском соборе. Известный журналист Амфитеатров посвятил ему хвалебную статью, в которой высоко оценил его сыщицкий талант. По словам журналиста, если бы таких руководителей уголовной полиции насадить в каждую губернию, то в России быстро переловили бы всех воров и жуликов, и тогда позорные тюрьмы следовало бы просто закрыть. Амфитеатров и не предполагал, что воров и жуликов в России ловить - не переловить, поэтому тюрьмы и сто лет спустя останутся заполненными до отказа.

Сыщик в изгнании

После 1917 года судьба к Кошко, ставшему к тому времени генералом, повернулась обратной стороной. Вторая половина его жизни сложилась не столь удачно. Он не принял большевиков и диктатуру пролетариата, и в 1918 году был вынужден уехать в Киев, затем из Киева в Одессу. И уже оттуда под нажимом красных на пароходе едва добрался до Турции.

Жизнь на чужбине была тяжелой. Небольшие накопления, которые удалось вывезти, быстро закончились, и бывшему полицейскому пришлось туго: семью требовалось кормить, одевать, обувать. Он создал свое частное детективное бюро в Константинополе. Вот где пригодились его опыт и знания. Начал с советов и рекомендаций. Люди к нему пошли, появились заказы. Он сам выслеживал неверных мужей и жен, находил награбленное, давал ценные советы богатым, как сберечь свое имущество от воров. И постепенно дело стало приносить неплохой доход. Он изготовил даже вывеску "Частное детективное бюро...". Однако судьба и здесь вмешалась. Среди российских переселенцев неожиданно пополз тяжелый слух: говорили, что Кемаль-паша собирается выслать всех эмигрантов из России назад к большевикам. Всех до одного. Соглашение готовится к подписанию. Спастись можно только бегством. И снова срочные сборы, и путешествие на пароходе из Константинополя - теперь уже во Францию.

В Париже, где обосновалась семья Кошко, ему долго не удавалось найти работу, в полицию не брали - годы были уже не те, на создание детективного бюро требовались деньги. С трудом удалось устроиться управляющим в магазин по торговле мехами. Тяжелое наступило время. Он все еще надеялся, что строй в России изменится, ждал, что власть большевиков долго не продержится, найдутся умные люди, его попросят вернуться на Родину...

К нему поступали, правда, предложения от англичан, которые его хорошо знали и готовы были предоставить ему ответственный пост в Скотланд Ярде, предлагали переселиться в Лондон. Но он отказывался, верил, что в России грядут перемены, и он понадобится в Москве, будет там помогать бороться с преступностью. Не дождался. Он много курил. Рак легких не оставил никаких шансов. Умер великий сыщик России генерал Кошко в возрасте 60 лет в Париже 24 декабря 1928 года, там же и похоронен.

По сути говоря, о деятельности Кошко как начальника Московской сыскной полиции, заведующего всем уголовным розыском империи, основоположника российской криминалистики, этого московского Шерлока Холмса, завоевавшего в Европе признание у специалистов, мы бы долго ничего не знали, если бы не его мемуары. Они были напечатаны во Франции еще в 1926 году, но только в начале девяностых годов смогли появиться в России. Именно в них он подробно описал свои наиболее громкие расследования. С появлением этой книги в Москву вернулся дух изгнанного из своей земли, дух знаменитого сыщика Кошко.