|
Титул князя был
единственным, постоянно применявшимся с древних времен на Руси. До XVIII века
этот титул был исключительно родовым, получали его только «по наследству» по
мужской линии.
В начале царствования Петра
I в России княжеских родов, происходивших от русских великих и удельных князей,
было всего 47. Еще четыре рода (Голицыны, Куракины, Трубецкие и Хованские)
являлись потомками великого литовского князя Гедимина. Было и небольшое количество
княжеских фамилий, чьи предки приехали на Русь из европейских стран. Случаев
пожалования княжеским титулом людей безродных не существовало, но
практиковалось утверждение в этом титуле представителей высшей знати (обычно
мурз, беков и т.п.) кочевых и горских народов, переходивших под руку русского
монарха.
Подобные пожалования
начались еще при великих московских князьях. Так, в 1509 году Василий III
пожаловал Акчуры-мурзу Адашева княжением над коняльской мордвой. С этого
времени ведут свой княжеский род Акчурины. С 1524 года ведут княжеский род
Чегодаевы, с 1526 года – Мансыревы.
Количество князей из
кочевых и горских народов стало стремительно расти при царе Алексее
Михайловиче, вскоре значительно превысив количество исконно русских князей.
Знаток истории дворянства Е.П. Карпович в книге, изданной в конце XIX века,
отмечал, что «только среди одной мордвы набралось до 80 мордовских родов, более
или менее обрусевших и пользующихся на законном основании наследственным
княжеским титулом, хотя большинство их и живет, как живут простые крестьяне,
занимаясь, между прочим, и извозчичьим промыслом».
Сложилась парадоксальная
ситуация, когда значительное количество носителей высшего титула по житейским
меркам никак ему не соответствовали. Стоит добавить, что к этому времени и
многие русские княжеские фамилии перестали занимать высокие места при дворе и в
государстве, довольствуясь незначительными должностями, а то и скатываясь до
положения однодворцев. Карпович приводит пример, что в XVII веке князья
Вяземские «служили в нескольких поколениях попами и дьячками в селах у
помещиков средней руки, а князья Белосельские были приживалами у каких-то
Травиных».
Дошло до того, что словом
«князь» в России стали называть татар, занимавшихся торговлей в разнос в
городах. Любопытно, что и на самом деле среди подобных торговцев встречались
люди, чей княжеский титул был подтвержден документами. В XVII веке назвать
кого-то просто «князем», не указав его имени, считалось оскорблением
(бесчестием), что даже было зафиксировано в указе от 1675 года. Особенно
унизительным было назвать кого-то «князьком». Естественно, что все это привело
к заметному падению престижа титула князя.
К тому времени, когда Петр
I стал создавать в стране единое дворянское сословие, титул князя ценился значительно
ниже, чем чин боярина и даже окольничего. Первая попытка «реабилитировать»
княжеский титул была проведена Петром в 1707 году, когда он присвоил его своему
соратнику А.Д. Меншикову. Но до этого по просьбе Петра император Священной
Римской империи уже возвел Меншикова сначала в графы, а затем и в князья.
Собственно, дарованный Петром Меншикову титул светлейшего князя был всего лишь
подтверждением уже имевшегося у Александра Даниловича иностранного титула.
Правда, к княжескому титулу царь присовокупил еще и титул герцога, больше в
России никогда не присваивавшийся.
Следующее присвоение в
России титула князя произошло только через 90 лет. Не в последнюю очередь это
было связано с тем, что российская знать предпочитала получать от монарха
графские титулы, которые, хотя и были рангом ниже, но считались более
почетными, чем княжеские, так как в стране ранее не применялись и
дискредитированы не были.
Ситуация стала меняться
только в период царствования Екатерины II. К тому времени часть обедневших
княжеских родов ушла в небытие, зато часть других поднялась до вершин власти и
богатства. Но присваивать княжеский титул императрица никому не стала,
ограничившись тем, что по уже сложившейся традиции возвела нескольких своих
приближенных в графы и бароны. И в это время в России появлялись князья по
пожалованию (Г.Г. Орлов, Г.А. Потемкин, П.А. Зубов), но высокий титул они
получили от императора Священной Римской империи, как и ранее А.Д. Меншиков.
Возобновил присвоение
княжеского достоинства Павел I. За свое короткое царствование он возвел в него
четырех человек, включая фельдмаршала А.В. Суворова, имевшего к тому времени
графский титул, полученный от Екатерины II. Последующие российские императоры
стали возводить в княжеское достоинство крупных военных и государственных
деятелей, при этом им обычно давался дополнительный титул (предикат)
«светлости». Происходило подобное не часто, поэтому всегда становилось
событием.
Александр I даровал
княжеский титул видным военачальникам М.И. Кутузову и М.Б. Барклай-де-Толли, а
также председателю Государственного совета Н.И. Салтыкову и послу на Венском
конгрессе А.К. Разумовскому. Причем, все пожалованные в князья за несколько лет
до того получили и графские титулы. Такой подход (в князья из графов)
соблюдался и впоследствии, кроме редких исключений.
При Николае I княжеский
титул получили уже 8 человек, в том числе военачальники И.Ф. Паскевич, Ф.В.
Остен-Сакен, А.И. Чернышев, М.С. Воронцов. Кроме того, титул князя был присвоен
Султан-Саиб-Гирею Чингису, потомку киргизского хана, чей род уже более 100 лет
состоял в российском подданстве. В обществе считали, что новый князь является
прямым потомком Чингисхана, но документальных подтверждений этому не было.
Хотя персональных
пожалований княжеским титулом при Николае I было не много, но общее количество
князей при этом императоре возросло на несколько сотен человек. Как такое могло
произойти, будет рассказано в следующей части статьи.
К середине XIX века
отношение в стране к княжескому титулу, особенно, персонально пожалованному
императором, заметно изменилось. Теперь он считался показателем знатности,
богатства и признания выдающихся государственных и военных заслуг. Этому
способствовало и то, что даровался, как правило, титул не просто князя, а
светлейшего князя. Иногда предикат «светлости» становился дополнительной
наградой к ранее полученному просто княжескому титулу. Природные русские князья
и утвержденные в этом достоинстве представители других народов добавочный титул
«светлости» получали чрезвычайно редко, чем и стали отличаться от князей по
пожалованию.
Кроме дополнительного
титула «светлости» применительно к князьям использовался и более редкий
предикат «сиятельство», который мог быть пожалован одновременно с княжеским
достоинством или позднее, как дополнительная награда. Русскими сиятельными
князьями были представители родов Волконских, Долгоруких, Шаховских.
Любопытно, что в России
этот предикат послужил зарождению традиции при обращении ко всем князьям, а
затем и графам использовать форму «Ваше сиятельство». Формально это нарушало
положения Табели о рангах, в которой предусматривались формы обращения к
дворянам только в соответствии с занимаемым чином.
Так, к лицам, имевшим чины
1-го и 2-го классов, обращались «Ваше высокопревосходительство», 3-го и 4-го
классов – «Ваше превосходительство», 5-го класса – «Ваше высокородие», 6-го –
8-го классов – «Ваше высокоблагородие», 9-го – 14-го классов, а также к
дворянам, не имеющим чинов, и к почетным гражданам – «Ваше благородие». К
князю, не имеющему чина, следовало обращаться «Ваше благородие», как и к
обычному дворянину, а к состоящему на службе – в соответствии с его чином.
Такое же правило действовало в отношении графов, баронов и носителей других
титулов. На законном основании только к светлейшим и сиятельным князьям
следовало обращаться «Ваша светлость» и «Ваше сиятельство».
Традиционно княжеский титул
присваивался мужчинам и передавался потомству только по мужской линии. Жена князя
автоматически становилась княгиней, а дочери – княжнами. Выходя замуж княжна
получала титул мужа, но могла продолжать пользоваться и своим родовым, без
права передачи его детям. Было всего одно исключение, когда Николай I присвоил
титул светлейшей княгини воспитательнице его сестер графине Ш.К. Ливен, причем,
она могла передать его своим детям.
Особо стоит остановиться на
иностранных князьях, принявших российское подданство, и русских дворянах,
получивших титул князя от иностранных монархов. Для того чтобы пользоваться
титулом в России, они обязаны были получать высочайшее разрешение. Но и после
этого их записывали во 2-й или 3-й разделы дворянской родословной книги с
добавлением, что они имеют титул такого-то государства, а не в более почетный
5-й раздел, куда вносили фамилии российских титулованных дворян.
Для того чтобы быть
причисленным к российским князьям, а соответственно и получить право на
внесение фамилии в 5-й раздел дворянской родословной книги, требовалось
специальное высочайшее соизволение, которое давалось не всем, имеющим титул
иностранного государства.
Стоит отметить, что в
России всегда находилось много претендентов на высокий княжеский титул,
представлявших различные документы, как подлинные, так и поддельные,
обосновывающие, что подобный титул у их предков когда-то был, но затем его
волей случая утратили. Чтобы окончательно разрешить ситуацию, еще при
императоре Павле было принято решение «для ознаменования тех дворянских
фамилий, кои действительно происходят от родов княжеских, хотя сего титула и не
имеют, оставлять в гербах их корону и мантию», но титул не восстанавливать.
Кстати, к подобным родам относились не только иноземные, но и известные русские
фамилии, например, Ржевские.
Возросший было престиж
княжеского титула во второй половине XIX века в очередной раз заметно пошатнуло
массовое признание князьями грузинских дворян. Событие было по масштабу
соизмеримо с тем, что происходило в царствование Алексея Михайловича.
После вхождения Грузии в
состав России встал вопрос о российских титулах для грузинских дворян. Проблема
была в том, что в Грузии дворянских титулов, претендующих на приравнивание к
княжескому, было несколько – «моурави», «эристави», «таваде», причем, последний
подразделялся на три категории. По титулам «моурави» и «эристави» проблем не
возникло, их однозначно приравнивали к княжеским еще с начала XVIII века, когда
в Россию перебрался царь Вахтанг с большой свитой приближенных.
А вот из-за титула
«таваде», который в Грузии носило несколько сотен человек, в середине XIX века
даже создали специальную комиссию. Сначала было высказано предложение, в
зависимости от категорий этого титула, утверждать его обладателей в княжеском,
графском или баронском достоинстве. Но в 1850 году постановили признать 69
грузинских дворянских родов в княжеском достоинстве. Это кроме нескольких
десятков родов, которые ранее уже были признаны княжескими.
Ситуация разительно
напомнила ту, что сложилась в XVII веке, ведь многие новые князья кроме титула
и небольшого родового участка земли где-то в горах ничего за душой не имели.
В XIX веке не мало
старинных и известных российских княжеских родов пресеклось в мужском
поколении, в том числе Голенищевы-Кутузовы, Барклай-де-Толли, Разумовские,
Остен-Сакены, Лопухины, Воронцовы. Для сохранения знаменитых княжеских фамилий
император иногда принимал решения о передаче титулов по женской линии или
ближайшим родственникам. Но делалось это только персонально. Так, титул и
фамилия князей Воронцовых были переданы графу М.А. Шувалову, Барклай-де-Толли –
А.П. Веймарну, Лопухиных – Н.П. Демидову.
В начале ХХ века российским
генеалогом С.В. Любимовым был составлен справочник, в который он включил более
200 княжеских родов, существовавших в России к тому времени или пресекшихся во
второй половине XIX века. Среди них всего несколько десятков родов прославились
на поприще служения Отечеству или были по настоящему богаты и знатны, т. е.
входили в состав российской аристократии. Зато многие княжеские фамилии служили
подтверждением поговорки: «Из грязи – да в князи», которая явно родилась не на
пустом месте.
Владимир Рогоза
http://shkolazhizni.ru/
|
