На Руси издревле умели и
любили гулять. А какое гулянье без выступлений скоморохов или других умельцев
потешить честной народ? Традиционным развлечением на Руси были выступления
вожаков с учеными медведями, всегда собиравшие массу зрителей.
Описания странствующих по
стране вожаков с медведями и «медвежьей потехи» оставили многие русские
писатели и мемуаристы. Вспомните хотя бы «Генерала Топтыгина» у Н.А. Некрасова.
Но большинство письменных свидетельств касаются XIX века, хотя «медвежьи
комедии» известны на Руси давно. Отдельные упоминания о медведях с вожаками
можно найти и в документах XVII века. Так, секретарь голштинского посольства
Адам Олеарий в 1636 году, описывая поездку по Московии, упоминает виденных им
на ярмарке вожаков с пляшущими медведями.
Примерно к этому времени
относится и другой любопытный документ – челобитная нижегородских священников
патриарху, в которой они жалуются на вожаков с медведями, смущающих народ в
праздники и «злые прелести бесовские деюще». Видимо, жалоба (возможно и не
одна) возымела действие. В середине XVII века издаются несколько указов,
направленных на запреты «медвежьей потехи».
Любопытно не само появление
указов, а то, как они выполнялись. Ярчайшее проявление русской традиции – указ
для того и издается, чтобы его игнорировать или обходить. Кое-где ретивые
начальники и особенно священники стали эти указы выполнять. Но вожаков с
медведями от этого меньше не стало, ведь посмотреть на «медвежьи потехи» любили
даже при царском дворе, а уж в боярские терема медвежатников приглашали
повсеместно.
Кстати, за ретивость в
исполнении указа можно было и пострадать. Протопоп Аввакум в своем «Житии»
жалуется: «Приидоша в село мое плясовые медведи с бубнами и домрами, и я,
грешник, по Христе ревнуя, изгнал их, и хари (маски) и бубны изломал на поле един
у многих и медведей двух великих отнял, – одново ушиб, и паки ожил, а другова
отпустил в поле. И за сие меня Василей Петрович Шереметев, плывучи Волгою в
Казань на воеводство, взяв на судно и браня много... велел меня бросить в
Волгу».
Воевода наказал протопопа
по делу, так как указ указом, а потеху у народа отнимать не следует. Аввакум
мог пострадать и серьезнее, ведь бороться с медведчиками он пытался в
Нижегородском краю, где был один из центров дрессировки медведей и подготовки
вожаков. Здесь целые деревни жили этим промыслом, а в крупных селах могло
насчитываться более сотни медведей.
В 1887 году в
«Нижегородских губернских ведомостях» писалось, что в селе Андреевка было около
150 ученых медведей, в городке Сергач почти 90, а в отдельных селах от 50 до
100. По названию города, ставшего центром медведчиков, и вожаков с медведями на
Руси стали звать «сергачами».
Естественно, что из
подобных сел медведчики расходились выступать по всей Руси. Правда, при этом
соблюдалась определенная неписанная «конвенция», почти как у детей лейтенанта
Шмидта. Нижегородские сергачи обычно «обслуживали» центральные, южные и
восточные районы страна, медвежатники из Великого Новгорода северо-запад, а из
Белоруссии – запад, юго-запад и заграницу. Любопытно, что в Европе даже
существовала конкуренция между медвежьими вожаками из России и Венгрии.
В путь медведчики обычно
отправлялись в конце лета или осенью большими ватагами, которые постепенно
могли распадаться на группы в 3-5 человек с одним медведем, а иногда еще и с
медвежонком. Передвигались они практически только пешком, причем переходы делались
такими, чтобы не утомить зверей. Вожаки побогаче могли иметь повозку с
имуществом, но медведей на ней обычно не возили. Причина понятна – Некрасов
подобную поездку генерала Топтыгина описал очень образно.
Приход медведчиков в село
всегда становился праздником. Народ забрасывал все дела и собирался поглазеть
на медвежью потеху. Образное описание этого дал в книге «Русские народные
картинки» Д.А. Ровинский: «Приход вожака с медведем составлял эпоху в
деревенской заглушной жизни, все бежало к нему навстречу – и старый, и малый;
даже бабушка Анофревна, которая за немоготою уже пятый год с печки не
спускалась, и та бежит.
– Куда ты, старая хрычовка?
– кричит ей вслед барин.
– Ах, батюшки, –
прихлебывает Анофревна, – так уж и медведя-то я и не увижу? – и семенит далее».
Выступления обычно не
отличались особым разнообразием, но сопровождалось образными и едкими
прибаутками сергача, веселившими народ не менее, чем сам медведь. Чаще всего в
выступлении участвовал еще и музыкант, в определенные моменты наряжавшийся
козой, которая постоянно задирала медведя и даже пыталась с ним танцевать или
бороться. Медведи могли выполнять до тридцать отдельных не сложных действий,
напоминавших то, как поступают в различных ситуациях люди: маршировали с
палкой, ползли на брюхе воровать горох или репу, изображали пьяного парня и
девку с коромыслом, показывали, как мужик портки надевает, а баба платок
повязывает, как теща зятя потчует, а жена мужа голубит и т.п. По большому
счету, это были примитивные пародии на поступки людей, но как раз это и
вызывало больше всего веселья.
В конце выступления медведь
обходил со шляпой зрителей. Деньги, конечно, перепадали за выступление не
часто, а вот на продукты народ обычно не скупился: вареные яйца, хлеб, пироги,
различные выпечки, а в период после забоя скота добавлялось и сало с мясом.
Если на выступлении присутствовали баре, могли и заплатить хорошо, и «отвалить»
запас продуктов на несколько дней.
Любопытно, что коза была
практически обязательным участником медвежьего выступления, но только ряженая.
С живой козой медведь не выступал. Бывали случаи, когда во время святочных
обходов дворов (колядований) водили и медведя, и живую козу, но выступали они
всегда раздельно.
Если о медведе заботиться,
он может жить и выступать долго. Такой зверь становится равноправным членом
ватаги медведчиков и даже ест рядом с людьми, причем обычно ему перепадают
самые лакомые кусочки. После удачных выступлений зверя иногда пивом, а то и
водочкой баловали.
Появившиеся в XIX веке
передвижные цирки шапито не стали на Руси конкурентами медведчикам. Это и
понятно, принцип выступления медведей в цирке и у вожаков разный. В цирке
медведя учат делать то, что в принципе может делать только человек, т.е.
выполнять действия совершенно зверю не свойственные.
А у вожаков медведь
выполняет обычные действия: кланяется, переминается с ноги на ногу, что-то
носит в лапах, кувыркается, подпрыгивает, почесывается и т.п. Благодаря
анатомической особенности зверя подобные естественные действия при
соответствующем комментарии воспринимаются как смешная пародия на поступки
людей. Для этого не требуется особо сложной и длительной дрессировки, но нужен
острый на язык вожак, который и сделает выступление смешным и незабываемым.
Последние вожаки с
медведями исчезли с улиц российских городов и сел в двадцатых годах прошлого
века. Время ярких и смешных медвежьих потех безвозвратно ушло в прошлое. Теперь
медведи радуют нас своим мастерством только в цирках. Мы с удовольствием
наблюдаем как они катаются на роликах и играют в хоккей, носятся по манежу на
мотоциклах и велосипедах, выполняют сложный эквилибр. Но это уже совсем другое
искусство. А так иногда хочется услышать веселый ярмарочный выкрик: «А что,
Михайло Потапыч, потешим честную публику. Покажем ей, кака она есть на самом
деле, авось не обидится!».
|